На платформе не повернуться: военные, штатские.
На перроне нет свободного места, а делегации все шли и шли, стекались представители полков, министерств, иностранные и русские корреспонденты. Приехали бывшие защитники Порт-Артура. Они стояли вместе, моряки и пехотинцы: капитан 1-го ранга Эссен, лейтенанты Подгурский и Чагин. Среди мохнатых маньчжурских папах офицеров-артурцев возвышалась фигура ближайшего соратника Кондратенко генерала Горбатовского.
Часы на вокзальной башне пробили десять. Не успели отзвучать их удары, как медленно подошел траурный вагон. Все обнажили головы. Дождь внезапно перестал. В траурной тишине торжественно понеслись скорбные звуки. Певчие запели «Святый боже». Гроб поставили на возвышение среди цветов и зелени. И потянулись депутации с венками. Движение было почти невидимым и совсем замирало у катафалка, где небольшой группой стояли родственники. Вся в черном, низко опустив голову и опираясь на руку отца, стояла Надежда Дмитриевна. По другую сторону от нее брат мужа, его друг и учитель Елисей Исидорович, а впереди дети: девятилетний мальчик и девочки-двойняшки семи лет. Мальчик стоял вытянувшись, руки по швам, и только полные слез глаза да покрасневшие от холода руки, теребящие кант форменных штанов, выражали его волнение. Девочки, напротив, казалось, не понимали всего происходящего. На их лицах было написано удивление и любопытство, которое особенно вызывали у них два огромных унтер-офицера лейб-гвардии Саперного батальона, стоящие в карауле у катафалка.
Депутации окончили возложение венков. Тут же их под пение «Святый боже» стали разбирать. Гроб подняли на плечи бывшие солдаты портартурцы, вынесли во двор и бережно поставили на орудийный лафет. Певчие умолкли. Опять зарядил моросящий дождь.
Молчание длилось недолго. Едва показался гроб, возвышающийся на плечах солдат, войска взяли «на караул». Оркестр заиграл «Коль славен».
На Знаменской площади позади шпалер войск колыхнулась тысячная толпа. Начиная от церкви Знамения и далеко по Лиговке все крыши, балконы и окна были запружены народом. На тумбах, на фонарных столбах, на пролетках извозчиков, на империалах конок, даже на колокольне Знаменской церкви — везде обнаженные головы.
Звуки «Коль славен» сменились похоронным маршем. Из ворот вокзала показалась голова траурной процессии. Впереди духовенства семь офицеров несли на подушках ордена покойного. Первым на малиновом бархате белел Георгиевский крест.
