Я довез его домой в тачке, укрыв злосчастной мешковиной. На пороге сидел и курил Гордеев. Увидав меня вскочил, от удивления даже выронил папиросу.
“Все кончено”, — наперед сказал я.
“Как это случилось?” — спросил он.
“Тьма высосала его” — отчеканил, наконец осознав, что там происходило.
“Мы поможем с похоронами твоего деда. У тебя есть еще родственники? Есть куда пойти?”
“Мы не родня, а более у меня никого нет. Тетка дальняя, да та в Ленинграде.” — ответил я и упал рядом с ним.
“Тебе сколько лет?” — не унимался с вопросами военный, чем сильно донимал в тот момент.
Я ответил, что едва минуло пятнадцать.
“Пойдешь с нами?” — предложил он.
“Пойду” — неожиданно согласился я.
Я вернусь, после войны вернусь, как и обещал. Пока в силу не вошел, толку от меня нет, послужу людям по-другому. Последний дедов наказ будет исполнен. За эту поляну-печать он отдал жизнь, и я прослежу, чтоб это не было напрасно.
Горький дым залетал в рот и до слез жег глаза. Последняя связка тлела слишком быстро, а проход через заросли так и не открывался. Аня одной рукой подсвечивала себе под ноги телефоном, другая была занята горящим чертополохом, которым она размахивала будто кадилом, решив, что если эта трава способна отогнать нечисть от целой деревни, то и одну девушку прикроет. Нужно лишь как следует окуриться.
Она упрямо неслась вперед, хотя понимала, что это глупость, возможно, одна из самых больших в жизни. В делах потусторонних она ноль, и Святослав должен сам разобраться с треклятой поляной и монстром. С этим не поспоришь. Однако отдать жизнь, как старый колдун из дневника, ей казалось ценой непомерной. Можно что-то придумать, найти еще одного ведуна или ведьму, которые знают иной метод. Тогда времена были другие. Война и разруха — вот тварь и набрала силу. Мир изменился в двадцать первом веке: нагуглить можно все, а чего нет в интернете, того и вовсе не существует. Путь без жертв есть, нужно только поискать. Она не даст Святу совершить ритуал, чтобы самоубиться. Эта мерзкая тварь не стоит смерти неплохого человека.
Ночной лес угрожающе окружал, напоминая, что здесь ей не рады. Было тихо, даже слишком. Зловеще молчали комары. В боку закололо от быстрой ходьбы, пришлось на секунду остановиться и перевести дух. Когда дыхание выровнялось и шум сердца в ушах утих, поодаль, за стеной зарослей послышались шаги. Медленные, осторожные. Так не ходит человек. Не ломались ветки и сучья, только тихо шуршали листья.
