То «заика», то «золотуха» | страница 10
А когда она вообще что-либо делала — для «меня»?! До десяти лет — я была на попечении бабушки… «Ирэн!». Прекрасная женщина пятидесяти двух лет… И не менее прекрасный «человек»! С кучей милых мимических морщинок у аккуратных небольших старческих губ и светло-карих глаз… С подёрнутыми сединой короткими светло-каштановыми волосами… И пусть с чуть сгорбленной, но и зато с худой фигурой! Чуть ли не единственный человек, пока и на моём же всё небольшом веку, кто хоть как-то был в моей… не менее треклятой жизни! И принимал в ней — хоть какое-то, но участие. Да и практически же — всё! Как была же, так и есть, мне и для «меня», вместо матери и… отца! Пока первая работала… И отбивалась от мыслей о втором! А после… «После» — на самостоятельном. Так сказать: под свою ответственность и на своём же попечении! Я принадлежала, как и принадлежу же до сих пор здесь, сейчас и в принципе, лишь себе. Только сугубо на материально-меркантильном попечении — я была у неё. Более — нет… Что же касалось отношений, тел и… чувств и эмоций, ощущений и… душ — нет, не к ней!
И вот что же, после всего того и имеющегося же по сей день, я вижу перед собой теперь? «Теперь» я вижу, что, оказывается, у неё и в ней же — есть душа! «Ду-ша»! Чувства и ощущения… Эмоции! «Сердце» — в ней есть! Чёртова душа… в не менее же чёртово-чёрством сердце… которую она прямо здесь и сейчас и при мне же всё опять же — дарит этому… «выродку»! Не мне… «Ему»!.. Почему же тебе так везёт-то, а, сучёныш?!
— Да пошла ты! — Выкрикнула я и, обувшись, подорвалась со своего насиженного места, направившись в сторону дороги из леса, ведущей к проезжей части. Параллельно ещё кое-как накинув до конца на плечи куртку и так же застегнув её впопыхах лишь наполовину. И побрела по песчано-земляной тропинке с мелкой и лёгкой продресью травы сквозь тёмно-зелёные деревья и кусты по непроглядной и хоть глаз выколи темноте, не разбирая дороги и силуэтов чего и кого бы там ни было впереди. «Класть! Я больше не останусь в этом окружении. Не останусь рядом с этими лю… «нелюдями»! А ведь и казалось бы: кто есть кто!.. С их чёртовыми детьми и… Анной, забившей на собственного ребёнка, чтобы уделить внимание… другому. Прекрасно! Добросовестная… Кхм!». Пусть я споткнусь и упаду… Разобью нос и голову… Тело и душу… Сердце! Что, собственно, одно и то же… Или меня изнасилуют, например! А может — даже и убьют. Пусть! Я готова к этому! И не потому, что, скорее всего, а там и «точно» — возрожусь. Хоть мысли мои, как и дела, достаточно крамольны и каверзны… Но «неестественная смерть», как и не суицид, просто обязывает всех и вся, всё — к прощению и очище-отпущению! Да и даже если в моём случае — вдруг и «нет»… Плевать! Лишь бы — только не терпеть эту ноющую и снедающую меня боль, что сейчас бьёт на осколки и рвёт на части внутри… Не хочу чувствовать её! Не хочу… «Нужно уйти! «Куда»? Неважно! Лишь бы — далеко… «К кому»? Не имеет значения! Лишь бы — не домой… А и тем более — не обратно. Не вернусь! Не попрошу прощения… Хватит! Напросилась — за всю свою пусть и недолгую, но хоть и какую-то жизнь». Да уж… Кто же знал, что официальная, как и «капитальная» ссора — произойдёт именно сегодня, здесь и сейчас?.. Если бы мне чуть раньше сказали, что я пошлю родного человека и уйду ночью из леса, в никуда и одна, я бы… не поверила точно! А после — ещё и рассмеялась… И плюнула бы ему, ей или им — в лицо. «Раз уж идти по всем штампам и баянам — так идти по всем». Но… «Вот же! Верь или не верь, а это случилось!». И как-то… Не страшно, даже. Не больно! Не «настолько», чтобы… чтобы: невмоготу и «никак»! Стало даже — как-то легче! Будто… «Камень с души упал!». И хоть она и болит… Продолжает ныть и подвывать… Скрестить и выскребать — меня. Меня же и… из «себя». «Акклиматизация — всегда проходила для неё тяжко». Но болит — уже не так сильно и не так тянуще. Эту боль — можно терпеть! И я — потерплю… Как обычно, в принципе! «Плевать — на неё и на её друзей. На их детей… И на всех свидетелей». «Плевать»! Надоело держать «авторитет»!