Тем не менее 11 июля Аля Капоне арестовали. Его допрашивал помощник прокурора штата Уильям Максвиггин, предварительно побеседовав с Джейкобсом, который высказал предположение, что ноги, которые он видел из-под двери, могли принадлежать полицейским в штатском. Аль сказал (присутствовавший при допросе репортёр Гарри Рид был удивлён высоким голосом Капоне: увидев в кресле такую тушу, он ожидал услышать густой бас), что Говарда знал плохо, никаких проблем с ним не имел и не понимает, за что его убили, — разве что это как-то связано с апрельскими выборами. Его отпустили за неимением улик.
Копаться в обстоятельствах смерти какого-то гопника, получившего по заслугам, было не с руки — в Чикаго творились дела поважнее. Начать с того, что условия «джентльменского соглашения», заключённого преступниками в 1920 году, не соблюдались: границы попирались, одна банда хозяйничала в «огороде» другой. Так, Дин О’Бэнион пришёл в ярость, когда в его Норд-Сайде появилась продукция братьев Дженна: да, на Дивижн-стрит живут одни итальянцы, так что с того? О’Бэнион обратился за поддержкой к своему компаньону Джону Торрио, вернувшемуся с исторической родины, — пусть разберётся со своими соплеменниками. Но Лис и пальцем не шевельнул: он не самоубийца, чтобы нападать на Дженна и весь сицилийский клан.
Напомним, что во всём Чикаго тогда действовали всего семь пивоварен из шестидесяти пяти, существовавших до введения «сухого закона», и три из них принадлежали банде Драггана—Лейка, состоявших в бизнес-отношениях с Дженна. Отстаивая своё добро, эти ребята, которые уже получили по году тюрьмы за бутлегерство, не останавливались ни перед чем. 16 марта 1924 года, в три часа ночи, в доме агента Прогибиционного бюро Бриса Армстронга взорвалась бомба, снеся все задние стены. По счастью, Армстронг с женой находились в другой половине дома, а его племянница была в отъезде. 28 апреля другая бомба разрушила переднюю часть дома преподобного Элмера Уильямса, ещё одного борца с бутлегерством. Но пивоварни всё равно продолжали закрывать, и за качественным пойлом теперь надо было отправляться в Висконсин или другие места, поскольку подпольное кустарное производство в гаражах — не тот масштаб. Если, вместо того чтобы нести транспортные и сопутствующие расходы, можно покупать пиво у «коллег», да ещё со скидкой, зачем с ними ссориться?
Ах так? Ладно. Банда «нордсайдеров» начала попросту угонять у Дженна грузовики с пивом. Торрио по-прежнему не вмешивался. А в мае 1924 года О’Бэнион предложил продать ему за 500 «кусков» свою долю в пивоварне Зибена: его-де запугали Дженна, он хочет отойти от дел и уехать в Колорадо. Что ж, вполне разумное решение. Но Торрио не знал, что на пивоварню Зибена готовится полицейский налёт под руководством лично Моргана Коллинза. Верный человек донёс об этом О’Бэниону, и тот исхитрился провернуть сделку утром того самого дня, на который был намечен этот рейд. А вечером: «Всем стоять! Полиция!» О’Бэниона, Торрио и множество «саутсайдеров» арестовали, только Дин легко отделался, потому что ему, в отличие от Лиса, ранее не предъявляли обвинений в бутлегерстве. Торрио пришлось вносить залог за себя и шестерых подельников, а О’Бэнион отказался возвращать полученные утром деньги.
