Джон Лилберн в феврале и марте выпускает памфлет в двух частях: «Раскрытие новых цепей Англии». Он обвиняет офицеров и членов Государственного совета в том, что они присвоили себе всю полноту власти, обманули народ, низвели его до ничтожества. Он требует распустить ныне существующий урезанный парламент и избрать новый, более полный и представительный, как предлагала левеллерская конституция «Народное соглашение». Он разъясняет народу: «Вы ждете облегчения и свободы от тех, кто угнетает вас, ибо кто ваши угнетатели, как не знать и джентри, и кто угнетен, как не йомен, арендатор, ремесленник и рабочий? Теперь подумайте: не избрали ли вы поработителей в качестве своих избавителей?»
В некоторых левеллерских памфлетах содержался прямой призыв к восстанию. За это Лилберн, Овертон, Уолвин и Принс были арестованы и брошены в Тауэр. Но агитация против республиканских властей не прекратилась. Под петицией в защиту арестованных, поданной в парламент 2 апреля, стояло 80 000 подписей. А вскоре появился новый уравнительский памфлет: «Еще о свете, воссиявшем в Бекингемшире». В нем повторялись принципы, изложенные анонимным автором еще в декабре: свобода слова, равенство в правах и привилегиях, отмена монополий и патентов, выборные гласные суды, прекращение огораживаний, запрещение купли-продажи земли. Всякое угнетение, власть лордов, институт монархии, присвоение чужой собственности объявлялись незаконными. И с полной убежденностью подчеркивалось: «Никто не должен есть хлеб, не заработанный собственным трудом… Ибо кто не работает, не имеет права и есть».
Продолжались волнения в армии. В феврале и марте, когда Государственный совет начал готовить экспедицию в Ирландию, в полках произошли волнения. В апреле открытый мятеж вспыхнул в полку Уолли. Солдаты изгнали офицеров, захватили полковые знамена, потребовали выплаты жалованья и проведения государственных реформ. Лишь ценою больших усилий Кромвелю и Фэрфаксу удалось их утихомирить. Зачинщиков схватили и предали казни самого молодого, самого любимого в армии — Роберта Локиера. На похороны казненного собрались недовольные со всего Лондона и из округи; их было так много, недовольных, что похороны больше походили на демонстрацию: тысячи людей шли по улицам за гробом, и еще тысячи ждали их на кладбище. Похороны эти стали сигналом к новым выступлениям.
Вот почему известие о «мятежном сборище», которое появилось совсем недалеко от Лондона, в графстве Серри, на холме Святого Георгия, столь взволновало Государственный совет. Добавим к этому, что сам председатель совета, Джон Брэдшоу, подписавший письмо к Фэрфаксу с требованием немедленных санкций, владел кое-какими землями в Серри; к общегосударственному интересу, таким образом, прибавлялся личный.
