Уинстэнли | страница 27

Доказательству возможности всеобщего спасения Джерард Уинстэнли и посвятил свой первый трактат.

В тридцать восемь лет Джерард Уинстэнли почувствовал в себе способность писать — складывать в слова и поверять бумаге те одинокие раздумья, вопросы, ту веру свою и надежду, которые не давали ему погибнуть и превратиться в тупое животное. И, конечно, видел в этом даре новое свидетельство правоты своих упований.

Ему странно было писать- свое имя под названием — сколько людей прочтут самые сокровенные его думы! И может быть, оставшиеся родные и сверстники там, на родине, в Уигане, графстве Ланкашир, удивятся, получив его творение. Он ведь не кончал университетов, не преуспел в богословских науках.

К землякам он и обратил первые свей слова — слова любви и надежды, слова ободрения. «К моим возлюбленным соотечественникам графства Ланкашир… — так он начал свой трактат. — Дорогие соотечественники! Не удивляйтесь, видя здесь мое имя… Если что-либо покажется странным, не клеймите это как ошибку, ибо я поначалу сам не мог выносить тех божественных истин, в которых ныне узрел красоту… Если кто либо из вас увидит мое имя под этим нижеследующим рассуждением, вы, может быть, удивитесь и будете презирать меня в сердцах ваших, как Давидовы братья презирали его, говоря ему: это гордыня сердца твоего ведет тебя на битву». Он чувствовал себя царем Давидом, вышедшим на бой с гигантом Голиафом: он воистину шел на битву со злом. Но не плотский, ранящий тело меч держал он в руке. Оставим Кромвелю и Фэрфаксу страшное дело кровопролития. Джерард Уинстэнли будет сражаться с грехом и проклятием, которые губят душу.

В воздухе и впрямь снова повеяло войной. Король, почетный пленник острова Уайт, вел тайные переговоры с шотландцами, в то же время коварно обещая уступки членам парламента. 3 января 1648 года общины приняли решение прекратить с ним всякие сношения. «Никаких обращений» — так назывался парламентский билль.

До деревеньки в Серри доходили из близкого Лондона слухи о роялистских мятежах. Кавалеры на острове Уайт несколько раз пытались освободить монарха из-под стражи. В марте на улицах Лондона открыто распивали вино за здоровье его величества. А в начале апреля против черни, кричавшей «Бог и король!», были двинуты боевые силы кавалерии Айртона. Поговаривали и о бунтах в Уилтшире, о скандале, учиненном роялистами во время игры в мяч в Кенте, о побеге из-под стражи сына короля, герцога Йорка.