Семь лет назад
Лера
После моего восемнадцатилетия, которое удалось превратить в празднование результатов выборов, к двадцатилетию родители начали готовиться за полгода. Занятая зубрежкой, я не вникала ни во что. Разрешила выбрать и ресторан, и музыкантов, и наряды.
Учеба в меде оказалась настолько сложной, что я даже на примерку не поехала. Между зачетом по анатомии и фармакологией отправила Татьяне Егоровне «Мне все нравится», «Да, подходит» и «Спасибо, что подобрали». А сама и не взглянула на фотографии с красивым платьем и туфлями на высоком каблуке.
Наверное, я бы не заметила, пожелай родители вырядить меня в тыкву или устроить день рождения в стриптиз-баре. Голова пухла от терминов и правил. Снова забывала поесть. Спала по шесть – семь часов в сутки. И шутки Леши Панова, который уже два года не давал проходу, больше не цепляли.
Возможно, и праздник пролетел бы незамеченным. Но к началу декабря, как раз к моменту, когда все гости подтвердили свое участие, я неожиданно свалилась в больницу с аппендицитом.
Это было как гром среди ясного неба.
В шоке от того, что у них может сорваться важное мероприятие, родители подключили все связи и нашли самых известных врачей.
Консилиум о том, как лучше меня оперировать и можно ли обойтись вообще без операции, шел больше трех часов. Отец готов бы расстаться с приличной суммой денег, лишь бы только меня поставили на ноги без хирургического вмешательства. Пара иностранных клиник готовила вертолеты, чтобы перевезти к себе дочь депутата и решить проблему по самым высоким европейским стандартам.
Но пока велись разговоры, пока одни светила медицины доказывали другим их безграмотность в таком пустяковом вопросе, у меня случился перитонит. Ждать гениального решения оказалось некогда. Колесики каталки покатились в сторону операционной, и уставший после долгой смены дежурный хирург справился, как мог.
Так вместо лапароскопии и трех ювелирных проколов или горы самых современных лекарств я получила большой надрез в середине живота. А вместо быстрой выписки и реабилитации дома на два дня попала в реанимацию.
Это был не самый приятный период в моей жизни. Не худший, но повторять что-то подобное я бы не хотела.
К счастью, ни Татьяна Егоровна, ни Николай Петрович не винили меня в том, что случилось. В каждый свой визит они привозили кучу продуктов, расспрашивали о самочувствии и всегда жалели. А СанСаныч после реанимации вообще поселился в коридоре возле палаты.
