Лера
Земля упорно выскальзывала из-под ног, будто я шла не по заснеженной дорожке, а по эскалатору… против хода.
С головой тоже был непорядок. О том, чья рука поддерживает под локоть, мозг не желал думать категорически. А глаза готовы были смотреть куда угодно, но не на суровый профиль Никиты Лаевского.
Больше всего это походило на сон.
Один из многих.
Я ни за что не призналась бы ни родителям, ни Наташе, ни, тем более Никите, но иногда он мне снился. Порой с комплектом для рисования в руках. Порой рядом с Демоном на лужайке возле дома.
Обычно это случалось, когда в реальной жизни становилось совсем худо. Никита словно разделил с родителями обязанности. Они почти не приходили ко мне. Снились лишь, когда сильно уставала или нужен был чей-то совет. А в самые тёмные дни, когда папу и маму нельзя было даже вспоминать, караул во сне нёс Никита.
С важным видом он иногда что-то рассказывал, сидел рядом, спрашивал… совсем как на балконе вчера.
Но ни в ресторане, ни во сне он никогда ко мне не прикасался!
– Заходи, не стесняйся. Я сейчас включу генератор, и станет светло. – Только в просторной гостиной Никита выпустил мою руку, будто до этого опасался побега.
– Спасибо… – Сердце в груди забарабанило так громко, что я не услышала своего голоса.
– Оставлю тебя ненадолго. Ты ведь не боишься темноты, правда?
Ума не приложу, чем я выдала свое волнение, но, отойдя всего на пару метров, Никита вернулся.
В ответ, наверное, нужно было сказать «нет».
Темноты я уже давно не боялась. Детдом вылечил этот страх слишком качественно. Стараниями других детей, недовольных, что в их отстроенный мир вторглась домашняя новенькая, за короткий срок от фобии не осталось и следа.
Но сейчас открыть Никите правду я не могла.
Произнести «боюсь» было безопаснее, чем сознаться. Язык не поворачивался сказать, что я первый раз одна в доме с мужчиной. А ещё, что от одного вида этого мужчины у меня подгибаются ноги, и где-то под сердцем предательницы-бабочки расправляют свои шелестящие крылья.
– Да. Темноты боюсь. – спасаясь, как болванчик, закивала я. И пока меня не потянули вместе включать генератор, быстро исправилась. – Но минуту потерпеть смогу. Не волнуйся. Иди.
В темноте читать мысли с моего лица, похоже, было сложно. Никита несколько секунд всматривался. Хмурился, будто прогонял слова на встроенном детекторе лжи. А потом ушел. Тихо, точно так же, как подкрался к калитке.
