Дед Аким сооружает таганок из двух вбитых в землю рогулек и поперечной толстой палки. Вешает на него котелок с родниковой водой. Когда она закипает, заливает корейскую лапшу, крошит в неё колбасу, а в оставшийся в котелке кипяток сыпет заварку собственного производства из восьми трав, важной из которых является кипрей.
– Знаете, Егор Данилович, – говорит он, приступая к чаепитию, – есть какая-то магия в еде, приготовленной на костре. Вот дома употребляешь те же компоненты – один к одному, а вкус не тот. Конечно, корейская лапша в пакетах – это утоление голода, не более того. Какая от неё польза? Вот если бы русский супец. Да-а-а! Но вот нет, к сожалению, у меня для него того, чего нужно, а главное – свежего мясца. А оно бывает только у охотников. А я, увы, уже давно оставил этот промысел, хотя мясо употребляю. Большинство населения любит мясо, только не желает знать, как оно добывается. Не очень, надо сказать, это занятие приятно.
– Деда Аким, а ты был охотником? – вдруг спрашивает Горка.
Дед Аким тупится в лёгком раздумье.
– Наверное, был. На любительском уровне.
– Что значит «на любительском»?
– Охотники подразделяются на два вида: промысловики и любители. Те, что добывают зверя профессионально, для получения мяса и шкур и заработка денег, называются промысловыми охотниками, а если ради спортивного интереса, то охотниками-любителями. Пожалуй, я и отношусь ко вторым. Я же, Егор Данилович, занимался научной работой и порой просто вынужден был добывать зверя. Случалось, что ездил в тайгу с компанией. Но, – дед Аким сконфуженно кхекает, – до поры до времени.
– До какой поры? – не отстаёт Горка.
– Можно сказать до той, когда вышел на пенсию. Уговорили меня как-то ребята съездить в тайгу на загонную охоту косуль.
– На загонную?
– Ну, вот обнаруживают охотники стадо косуль и разделяются на две группы. Одна криками да выстрелами пугает животных, гонит их в специальное место, где на номерах их поджидают стрелки. Вот я и стоял на одном номере в распадке. И выскочила на меня косуля, как-то неожиданно. Я из двух стволов картечью – наугад. И попал в ноги. Упала она.
– Картечью?
– Это такие шарики из свинца. Убойная сила! Подбегаю к косуле, а она подняться пытается, голову кверху вздымает, а из глаз слёзы бегут. Вот такие светлые горошины. Никогда в жизни не видел! И у самого – слёзы из глаз. От чужой боли. Вот тогда я и дал себе клятву никогда в жизни больше не убивать никаких зверей, никаких животных.
