***
Клюев закончил, устало выпрямился и смахнул со лба горячие водинки пота. Со смущенной нежностью вспомнил: вечером к невесте. Теперь уже к невесте! Как хорошо, как правильно это звучит!
Он опустил взгляд на заляпанный кровавыми пятнами операционный стол. «Дай, Джим, на счастье лапу мне». Клюев горсткой собрал мохнатые чурочки ампутированных лап.
– Была многоногая, стала «аднаногая». Будешь у меня новые протезы испытывать.
Тема: свободная. Жанр: притча. Объём: не более 777 збп.
Жили на свете две сестры, и обе они любили цветы.
Младшая искала цветы свои в поле и на лугу. Она срывала их, приносила домой и ставила в вазу. Цветы радовали ее день-другой и увядали, оставляя горькое разочарование. И тогда она отправлялась рвать новые.
Старшая сестра растила цветы свои в саду своем. С раннего утра и до позднего вечера она работала: рыхлила и удобряла землю, выпалывала сорняки, поливала цветы и обирала с лепестков их вредоносных гусениц. И от заботы её вырастали в саду прекрасные розы, которые цвели и благоухали долго, до самой осени.
Истину говорю вам: блажен тот, кто не разменивается на недолговечное, но трудится, чтобы взрастить подлинную красоту в сердце своем, ибо она будет услаждать человека всю жизнь до глубокой старости.
Тема: «Мой ласковый и нежный зверь». Жанр: попаданцы. Объём: не более 999 збп.
– Сука! – взревел пьяный голос, и жёсткий кулак Ивана смачно впечатался в висок. Дальше – беспамятство.
***
– Мам, мамочка…
Маленькая ручка настойчиво трясла меня за плечо. В голове пульсировала тупая боль. Я с трудом разлепила веки: надо мной косо навис серый потолок с торчавшей посерёдке убогой люстрой образца семидесятых. А потом увидела замурзанную детскую мордашку с растопыренными от страха глазёнками. Мальчишке было лет пять.
– Ты кто? – прохрипела я.
– Мам, это же я, Ваня!
– Какой Ваня?
– Ваня Зверев, – испуганно выдохнул пацан. – Ты только не умирай, мам.
Иван Зверев. Через силу сфокусировала взгляд: жёсткие вихры, знакомая ямочка на подбородке. И чуть раскосые глаза, которые пугали меня своей беспощадностью. Но теперь они были чистыми, доверчивыми.
На кухне работало радио: «…по просьбам… вальс из кинофильма «Мой ласковый и нежный…». Музыка закружила, поманила надеждой на счастье. Только скрипки изредка всхлипывали сомнением.
Судьба дала нам ещё один шанс – тебе и мне. Твоя мать воспитала тебя зверем. А я должна научить быть ласковым и нежным. Пусть уже не для себя, а для другой женщины.
