Да и без этого скорость распространения слухов по побережью столь высока, что лично он нисколько не сомневается, что живущие на Реке люди знают о существовании нашего племени.
— Знают, не знают… — вклинился в разговор Лга’нхи. — Чего об этом раздумывать? Тут целое поселение аиотееков рядом, возьмем языка и хорошенько расспросим.
— А еще те, что в степь ушли, — подключился Нит’кау. — Надо бы их выследить, а то нехорошо, когда за спиной кто-то ходит.
— Однако, разведку посылать надо, — согласился с ним Лга’нхи, радостно блестя глазами в предчувствии очередной резни. — Вы давайте с Тов’хаем идите в степь, ищите следы да смотрите, куда аиотееки пошли. Три дня вам сроку, потом вернетесь и расскажете.
А ты, Кор’тек, кого из своих посмышленее отправь посмотреть на тот поселок, что в Бухте Змеиной стоит… (Почему название такое плохое?) Лодки у этих возьмите, наши пока тут оставьте, а то они дюже приметные.
А Дебил пусть с этими еще поговорит… по-своему, может, еще чего ценного скажут.
— Ты там эта… — обратился я к Кор’теку, торопясь внести и свою лепту в монолог внезапно раскомандовавшегося (причем по делу) Лга’нхи. — Выбери кого похитрее, чтобы, значит, коли к аиотеекам попадутся, прикинулись бы жителями дальнего поселения, узнавшими про награду за сведения о нас и поехавшими ее получить. Пусть ко мне подойдут, я им расскажу, что говорить.
Следующие несколько дней мучительного ожидания текли словно целые столетия… Помню, кажется, не то в начале, не то в середине 19 века кто-то из английских ученых, кажется даже по заказу Адмиралтейства, взялся проверить скорость текучести смолы, которой смолили доски кораблей. Налил ее на две сдвинутые дощечки и стал ждать. К тому времени, когда протекла первая капля, по морям уже вовсю бегали пароходы, а к тому времени, когда его последователи дождались второй капли, суда с деревянными корпусами уже стали экзотикой.
Вот и я казался себе таким же ученым, наблюдающим за тем, как капля густой смолы медленно просачивается сквозь едва заметную щель в деревяшке, пока жизнь проходит мимо. Бедолага Бир’кек и вся его родня при виде меня уже начинала скулить и мелко трястись то ли от ужаса, то ли от ненависти — так я допек их многочисленными допросами, по сути так и не давшими никакого положительного результата. Ну не знали эти ребята ничего, что бы могло оказаться полезным для меня. Они и аиотееков-то вблизи видели только три раза в жизни… Но ведь должен же я был что-то делать, чтобы не опухнуть от беспокойства и ожидания?
