Регулярно мы выгребали горы золота. Один раз, например, изъяли три фляги золота в ювелирных изделиях, каждая – по 36 кг. Мне дали премию – 75 рублей. Но мы занимались бессмысленными делами, мы ни чего не добились и не могли добиться. За самую незначительную должность в Узбекистане надо было платить, существовали твердые расценки. Так вот вскоре мне рассказали, что за должность, которая еще вчера стоила 50 тысяч, сегодня уже требуют сотню. Мы кое-кого перепугали, а потому местные дельцы ввели двойные тарифы с учетом риска. Вот и весь итог наших трудов.
После Узбекистана я полностью разочаровался в том, во что верил – в государстве. Тогда я ощутил, что выше меня ни кого и ни чего нет. Я – это все. Если нет Бога, значит я – бог.
Так резюмирует Шараевский свою узбекскую эпопею длиною в год. Крушение личности, которое он там пережил, и привело его в конечном итоге на "пятак". Но неужели тяжелые разочарования непременно должны сделать человека убийцей? Нет, конечно. Есть, однако, особая порода людей. Они ищут высшего смысла, и если его не обретают, тогда превращаются в бешеных волков. Они режут стадо не потому что "кушать хочется", а потому что "плевать на все". Из таких людей порою получаются монахи. Самые ревностные монахи. Или разбойники. Самые лютые разбойники.
***
В.Н. Шараевский, вспоминая про работу следственной бригады в Узбекистане, говорит: "Оттуда нельзя было уехать бедным". Но его самого азиатский "клондайк" не обогатил. Он скорее научился смотреть на золото, как на дерьмо.
Его много раз приглашали работать в прокуратуру области, в прокуратуру СССР, но он отказался. "Только скажи "да" и ты в Москве. А что дальше? Мне ни чего не надо было. Даже от должности районного прокурора я год отказывался, хотя согласился в конечном итоге".
Вот мужик… По всем приметам он сейчас уже должен бы олигархов на допросы вызывать в свой московский кабинет, а он в камере пожизненников сидит. Что же все-таки случилось? Шараевский рассказывает:
– Не только в Узбекистане, но и у себя в Смоленской области я видел очень много богатых людей, когда расследовал дело о хищениях на бриллиантовой фабрике. Один, например, любил демонстративно перед постом ГАИ мыть свою машину шампанским. Другой похвалялся, что завтракает в "Седьмом небе", а ужинает в "Ласточкином гнезде". Множеству смоленских и узбекских боссов я задавал один и тот же вопрос: "А что вы хотели в конечном итоге? К чему стремились?" Они начинали рассказывать про море изысканных удовольствий, но всегда проговаривались. Глаза у них загорались только когда рассказывали, как, например, дергали морковку у себя на даче или ходили босиком по траве. Они шли по трупам в гору, но уже начинали спускаться на другую сторону горы, обратно к подножию. Я это прекрасно понял, и тогда зачем мне было в гору корячиться? Я мог ходить босиком по траве, не имея ни высоких должностей, ни больших денег.
