От боли Блайт пришел в бешенство и потерял бдительность. Согнулся, загородив бок, и приготовился атаковать.
Вот чем различались они.
Блодейн была бойцом, Блайт – убийцей.
Фейн был смертью во плоти.
Сейчас им владела его волшебная сила.
Фейн отдался ей полностью, став куклой на ниточках, превратившись в инструмент чужой воли. Он понимал, как наносит удары, но словно со стороны, словно вышел из тела. На несколько мгновений закрыл глаза. Не обязательно видеть, как ломаются кости, чувствовать соленый пот на губах или скользкую влагу на пальцах. Вместо этого он вызвал в памяти запах влажных дубовых листьев и аромат костра, вкус лесных ягод и прикосновение нежных пальцев, убирающих с его лица грязные волосы. И заключенную шепотом сделку, которая навеки его изменила.
Семь лет службы за семь людских жизней.
Две он уже отнял, эта станет третьей.
Когда Фейн открыл глаза, бой уже завершился.
С Блайтом было покончено.
Наемник бесформенной кучей лежал на полу. Бездыханный.
Все болело. Фейн не помнил, как Блайт достал его, однако нос снова кровоточил. Кожа на костяшках кулаков лопнула, легкие горели. Фейн шумно выдохнул, пытаясь успокоиться. Минуты, когда заклятье только отпускало, он ненавидел больше всего. Он будто возвращался в разоренный город: приходилось осматривать себя, проверять понесенный урон и что можно еще подлатать.
Фейн выпрямился и только сейчас понял, что в зале царит полная тишина. Ни криков, ни улюлюканья, ни похвалы, ни звона монет. Фейн подошел к принимающей ставки, и та отпрянула, насколько позволял табурет. Потупившись, не смея поднять взгляд, подвинула к нему деньги Блодейн и Блайта. Получилась приличная сумма. Фейн забрал все, вернулся к Блодейн и бросил выигрыш перед ней.
– Это твоему брату-мельнику, – тихо произнес он.
Блодейн посмотрела на него. Она не двигалась – от боли и, возможно, от страха. Она боялась, и это ранило Фейна – сильнее, чем ожидал. Но все же он понимал Блодейн.
Расправив плечи и глядя прямо перед собой, Фейн направился к двери, и толпа расступалась, как колосья – под ветром.
– Его коснулись иные, – прошептал кто-то.
– Нехорошо это, – тихо сказал еще кто-то.
– Не человек.
– Убил и глазом не моргнул.
– Нехорошо это.
Голоса становились громче, ропот наполнил все помещение. Фейн ускорил шаг. Нельзя было, чтобы дружки Блайта догадались, как он сейчас изможден и уязвим. От ножа в спину магия не спасет.
Он вышел в ночь.
В этот поздний час улицы были тихи. Туман поглощал свет луны, окрашивая город в оттенки серебра. Кое-какие люди все-таки попадались: зрители с боев – почти все едва держались на ногах, а лица прятали под капюшонами. Через дорогу на опрокинутых бочках из-под эля сидели трое и попыхивали трубками.
