Скорей, скорей надо создавать районную организацию. Видно, время совсем не ждет, видно, ситуация острее, чем кажется, коль организовали это собрание так неожиданно, спешно. Надо непременно успеть до Первомая! Шестнадцатого — собрание на Путилове… Значит, остается только семнадцатое. Восемнадцатого — первомайская демонстрация…
Алексеев слушал в полслуха, ушел в себя, думал, как успеть провернуть на неделе три этих суматошных, но таких важных дела, и потому не придал особого значения той части сообщения Скоринко, в которой он рассказывал о том, что там, на собрании, выступил и имел большой успех у молодежи некто Петр Шевцов, очень речистый парень…
Но то, что сказал Скоринко потом, мгновенно вернуло Алексеева на землю: попытка создать в Выборгском районе юношескую организацию, которая бы шла за большевиками, не удалась… 11 апреля на собрании учеников всех заводов района 100 делегатов от 26 предприятий приняли решение о создании в районе юношеской организации. Постановили также выделить по одному представителю в общий районный комитет. Райком партии большевиков с этим планом согласился. И 13 апреля этот комитет утром заседал. И что же? Утвердили название организации: «Исполнительный комитет юношества Выборгского района». Какого юношества — рабочего, буржуйского? Чей исполнительный комитет? Странное название, но это полбеды. Прав Петерсон — дело, в конце концов, не в названии. А вот что совсем плохо, так это то, что председателем этого «исполкома» избран «левый» анархист — левее просто некуда — Мишка Кузнецов, а ею заместителем — меньшевик Григорий Дрязгов. Вот так: готовили собрание большевики, а руководят теперь организацией анархисты да меньшевики. Урок…. Его надо учесть.
…На собрании рабочей молодежи Путиловского завода 16 апреля народу собралось видимо-невидимо. Было еще полчаса до начала, а заводская проходная, в которой помещалось до пяти тысяч человек, уже трещала от распиравшей ее толпы.
— Тыщ шесть уже, а может, и семь. — тараща свои синие глаза под рыжими бровями, докладывал Алексееву Андрей Афанасьев. — Почти половина взрослых, вот беда. Они-то зачем прут? Молодежи встать негде. Может, начнем?
Стоя рядом с трибуной, Алексеев разглядывал колышущуюся и гудящую толпу и неожиданно почувствовал, что робеет. Он до конца вдруг осознал важность события, которое сейчас должно произойти, его поворотное значение в судьбах тысяч «заводских мальчиков», как называют на заводе всех рабочих, которым не исполнилось восемнадцати лет. С созданием собственной организации они обретают большую силу в борьбе за свои права. Но понимают ли они это? Сумеет ли он, Алексеев, убедить их в том, что организация необходима не для того, чтобы, как твердят меньшевики и эсеры, большевики «начиняли» их политикой, а нужна им самим, это будет их организация? А если не сумеет, провалится со своей речью? Это будет большой политический проигрыш и его используют противники. Уж они постараются растрезвонить всюду, что молодежь не поддержала большевиков… И где? На Путиловском, который большевики считают своим оплотом. Тут уж они такое запоют…
