Единственный человек, не обращающий на него внимания, это Осень, которая готова играть дальше. Но я мысленно вернулся на арену для лазертага и прижимаюсь к Себастьяну. Он обводит нас спокойным, отрешенным взглядом.
– Когда я захожу в класс, разговоры прекращать не обязательно.
Маккенна и Джули пытаются продолжить свою болтовню, но получается не очень: легкий эпатаж не идет, когда вокруг тишина, а в присутствии Себастьяна – тем более. Его присутствие… весьма ощутимо. Да, дело в красоте, но еще у него очень светлая аура, будто он впрямь очень светлый, хороший человек. Это чувствуется с другого конца класса. Себастьян улыбчивый, моя мама похвалила бы его осанку, и я поставлю все свои сбережения на то, что он ни разу, даже мысленно, не употребил мое любимое слово на букву «х».
В голову приходит жуткая мысль, и я поворачиваюсь к Осени.
– Думаешь, он носит храмовое белье?
Если Осень удивлена моим интересом к тому, носит ли Себастьян храмовое белье – скромный комплект из белой фуфайки и шорт до колен, – которое не снимают боговерные взрослые мормоны, то виду не подает.
– Такое белье носят только те, кто получил таинство обличения.
– Что-что сделал?
Нашей маме следовало ответственнее отнестись к религиозному воспитанию детей!
– Прошел первое таинство в храме, – вздохом отвечает Осень.
– Так Себастьян еще не прошел таинство? – уточняю я, надеясь, что вопрос звучит непринужденно. Я, типа, просто разговор поддерживаю.
– Вряд ли, хотя откуда мне знать? – Осси наклоняется, собираясь достать что-то из рюкзака.
Я киваю, хотя нужную информацию не получил. Маму не спросишь: она поинтересуется, зачем мне это.
Осси выпрямляет спину. В руке у нее свежеподточенный карандаш.
– Он пройдет таинство перед свадьбой или перед отправкой на миссию.
Я стучу карандашом по губе и оглядываю класс, словно ее слушаю только вполуха.
– А-а, ясно.
– Вряд ли он женат, – уже с бо́льшим интересом продолжает Осень, кивая на Себастьяна.
Себастьян стоит у учительского стола и что-то читает, а я на миг немею от того, что он может быть женат. Ему же девятнадцать!
– Кольцо он не носит, – не унимается Осень. – И разве он не отложил миссию ради промотура своей книги?
– Отложил?
Осень смотрит на Себастьяна, потом на меня, на Себастьяна – на меня.
– Не понимаю, к чему ты ведешь.
– К тому, что он здесь, – поясняет Осень. – Служить на миссии – это два года, – уезжают после средней школы, то есть сейчас ему самое время.
– Значит, белье он не носит?
