– О чем думаешь? – Осень подходит сзади и подбородком упирается мне в плечо.
– Ни о чем. – Я захлопываю шкафчик и застегиваю рюкзак. В реале я не думаю, что справедливо называть Себастьяна оголтелым фанатиком СПД. Не знаю почему, но мне кажется, он куда глубже.
Осень раздраженно ворчит и направляется на семинар по коридору, в котором девятиклассники катают друг друга на закорках. Обогнув их, я нагоняю Осень. Опыт наших отношений подсказывает: сейчас нужно ответить вопросом на вопрос.
– А ты о чем думаешь?
По крайней мере ее развернутый ответ не даст мне свихнуться окончательно.
Осень берет меня под руку.
– Я думаю о том, как поживает твой сюжет.
Ах да, мой сюжет… Черновая заготовка, где конь не валялся.
– Все в порядке.
Раз… Два… Три…
– Хочешь, посмотрю его до семинара?
– Спасибо, Осси, но все правда в порядке, – улыбаюсь я.
Она застывает прямо на пороге класса.
– Так ты его подготовил?
– Что подготовил?
Судя по раздувающимся ноздрям, Осень мечтает убить меня насмерть.
– Сюжет.
Перед мысленным взором встает текстовый файл с двумя сиротливыми фразами, которые я не решился бы показать никому на свете: «Юный квир-полуеврей переезжает в рассадник мормонов. Он спит и видит, как бы унести оттуда ноги».
– Нет, не подготовил.
– Не думаешь, что пора?
В ответ я вскидываю брови.
Сегодня лишь четвертый по счету семинар, этот класс считают литературным святилищем, но мы уже привыкли хулиганить до прихода Фуджиты. Это расслабляет и успокаивает. Дейв-Футболист, не расстающийся с мячом, подкидывает его, поочередно меняя ноги. Дейв-Буррито считает, сколько раз тот подобьет, не уронив мяч на пол. Джули и Маккенна громко обсуждают предстоящий выпускной, Ашер притворяется, что не слушает их. МакАшер, как их называли шипперы, – бывшая парочка, но Ашер бесцеремонно бросил девушку, дав нам богатую пищу для сплетен. Осень донимает меня просьбами показать сюжетные наброски, буквально терзает (помните голодную собаку с костью?), но я отвлекаю ее игрой в камень-ножницы-бумагу, потому что в душе мы оба десятилетки.
Класс накрывает тишина. Я поднимаю голову, ожидая увидеть Фуджиту, но заходит Себастьян с папкой в руках. От одного взгляда на него кажется, что граммофонная игла вспарывает мне мозг и скрипит, как по папиной виниловой пластинке на сорок пять оборотов в минуту. Фигура, которую я показываю кистью, напоминает птичью лапу.
Осень стукает меня по руке.
– Камень бьет твое неизвестно что.
– Привет, ребята! – говорит Себастьян и, смеясь, кладет папку на стол.
