Она остановила меня, приложив свой указательный палец к моим губам, после чего неожиданно нежно обхватила длинной ладонью левую сторону лица.
— Все в порядке. Правда.
Не в силах больше сдерживать порыв, я повторил ее движение и, притянув к себе, хотел было поцеловать… Однако, едва наши губы соприкоснулись, едва я успел ощутить мягкость ее кожи, все померкло. Перед глазами замерцали яркие белые точки. Словно миллионы мушек вонзились в ясный небесный свод. А затем наступила кромешная тьма.
Тут Артем умолк и я, засмотревшийся куда-то вдаль, словно очнулся ото сна и перевел взгляд на рассказчика. На удивление, выражение его лица оставалось бесстрастным, как будто то, что он поведал мне, произошло вовсе не с ним, а с кем-то другим.
— Что же, — он усмехнулся. — Пожалуй, можно сказать и так. Артем, с которым эта история случилась, умер уже очень давно. В один день вместе с любимой.
— Если не ошибаюсь, — осторожно начал я. — Ведь тебя нашли без сознания прямо возле карьера? А девушку с…
Закончить фразу словами «с размозженной головой» у меня просто не хватило духа.
— Да, — подтвердил Артем. — И, по официальной версии, она просто поскользнулась на крыле во время эвакуации из самолета и упала вглубь карьера. Но я знаю правду. Я не стал ее никому рассказывать, кроме самых близких друзей, хотя мне мало кто даже из них поверил. Так вот и вышло, что я остался один после ее смерти. Навсегда один.
Вмиг воздух пропитался унынием, жутким осознанием безнадеги. Неужели жизнь этого человека никогда не станет счастливой?
— Мне очень жаль, — я старался придать своему тону как можно больше сочувствия.
— Все в порядке, — молвил Артем. — Уже слишком много воды утекло. История-то вот к чему: даже если это место и было миражем, даже если Саша и впрямь погибла по нелепой случайности… Возле axis mundi я открыл лучшую часть себя. Ту, что способна на самопожертвование ради любимого человека. Я действительно полюбил ее, и готов был бы тысячу раз умереть тогда, там, возле этого вселенского центра.
Его слова так меня тронули, что я не смог сдержать одинокой скупой слезы.
— Прости, — я утер ее рукавом, сам не зная, за что извинялся.
— Я жалею, — Артем сделал вид, что не заметил моей слабости. — Лишь об одном: что так поздно принял свои чувства. Когда я позволил себе их, позволил полюбить ту, что наше общество нарекло уродским словом Андроида, было уже именно что слишком поздно. Саша, в каком бы воплощении ни жила здесь, навсегда покинула землю. А я так и не насладился нашим последним поцелуем.
