Меня даже передернуло от этого «лишнего», и я вновь потерял самообладание на секунду:
— Да ты просто стала человеком, Саша! — воскликнул я. — Не бойся, не слишком слабым, а обычным!.. И если ты боишься, что я кому-то рассказал о твоих проблемах, то зря. Ни с кем я вообще о тебе не говорил. Да и, честно, их сути я тоже толком не понял.
На какое-то время в воздухе повисло молчание, сотрясаемое приглушенным звуком мотора в наших наушниках. Саша, видимо, думала над моими словами.
— Я… — стало было отвечать она, как вдруг остановилась
Поначалу я не понял, в чем было дело. Однако, прислушавшись к резко изменившемуся звуку двигателя, почувствовал, как по лбу стекает капелька холодного пота: тот напоминал слабый булькающий кашель.
— Твою ж! — только и успел выдать я, как это случилось.
Все. И сразу. На приборном дисплее одновременно выскочили надписи «ECU A FAIL», «ECU B FAIL», что означало отказ блоков управления двигателем. Это было плохо.
Винт перешел в режим авторотации, не создавая более никакой тяги. Это было очень плохо.
И, наконец, я перестал слышать радиообмен в эфире, а после нескольких секунд, и Сашу. Словно попал в абсолютный вакуум. Когда казалось, что хуже уже не будет, наступил этот самый невероятный…
— П…ц! — прочитал я по губам Саши. Она показывала мне на частоты в правом верхнем углу экрана, которые все были перечеркнуты красными крестами. Мы еще и связи лишились, ну вишенка на торте, не иначе!
Я, прежде слышавший об «Adrenaline rush» только благодаря распитию газировки во время геймерских ночей, ощутил на себе все прелести эволюционных приспособлений вида Homo sapiens в ту минуту. Тот Артем, что в полусонном, мечтательном состоянии шел на полеты, сменился одержимым выживанием получеловеком-полубогом. Силы во мне было как будто раза в три больше, зрение стало острее, а мозг работал как никогда быстро. Бежать, спасаться, бить, лететь… Я помню, что в те мгновения мне казалось возможным все.
Однако на деле было вот что: Саша, по инструкции, выдерживала приборную скорость 88 узлов, а я, озираясь по сторонам, искал удобную для посадки площадку. Выбор мой пал на поле возле огромного кислотно-желтого карьера. Ионыч, наш инструктор, говорил, что там был сероперерабатывающий завод, оттого и цвет стал таким причудливым, неземным. Я не знал, сможем ли мы там поблизости найти людей, но это и не было в приоритете. Сперва надо было выжить. А это значило: спланировать на ровную площадку и приземлиться. И после уже решать, как быть дальше.
