— Устраивайтесь. Я приготовлю еду, — говорить было как-то непривычно. — Что ест Кнопа?
— Все, — коротко ответил Лиам.
Через несколько минут я уже крутилась на кухне. И корила, корила себя за поющую в крови радость.
Я не одна. Не одна. Пусть мне нельзя быть рядом с ними, говорить с ними, но… Давящую тишину этого дома, этого склепа, в котором меня бросили умирать… Давящую тишину теперь нарушат отзвуки настоящей, реальной жизни.
А мое пламя лисятам не страшно — уверена, скоро появится папа-лис или мама-лисица и заберет малышей.
«И я вновь останусь одна. Так, глядишь, начну и со старым шпионом разговаривать».
Сварив молочную кашу, я бросила взгляд на портрет и чертыхнулась — рама была пуста. Ушел на доклад.
Ладно, не думаю, что кому-то будет до меня дело. Прошло три года, герцог вновь женился. Уже даже вестник был, что в роду Терн появилась аловолосая малышка с дивными серыми глазами. Ее назвали именем погибшей герцогской дочь — Ольтарни. Говорят, девочка уже сейчас призывает искры и способна управлять пламенем. А ей всего лишь полтора года…
Накрыв на стол, я позвала детей и вышла в сад. Но даже оттуда я слышала, как быстро и жадно стучат ложки по тарелкам. Как мурлычет Кнопа и как ласково общается с сестренкой хмурый Морис. Настоящий защитник.
Глава 2
Ночью я проснулась от собственного крика. Вокруг меня все полыхало, а сердце… Сердце заходилось так, будто я снова там. Там, где моя жизнь раскололась на до и после.
Но с дочерью герцога Терна не может произойти ничего подобного. Это — позор. И потому, вместо лечения у меня ссылка. Продукты доставляются к крыльцу, книги и журналы — еженедельно. И Длань Тишины на губах. И удавка преступницы на горле — чтобы не ушла никуда. Чтобы всегда была на поводке.
Чтобы никто не узнал.
Тряхнув головой, я отбросила лишние мысли. Растерла шею, чувствуя невидимые руны, пятнающие кожу и в который раз усмехнулась — герцог не поскупился. Забавно, что он потратил целое состояние, чтобы скрыть случившееся. Но не захотел добавить к этому не такую уж большую сумму, чтобы вылечить дочь.
За эти три года мне удалось выяснить несколько вещей: во-первых, я могу покинуть дом на три-четыре часа, во-вторых, я не могу выйти за границы города и в-третьих, я органически не выношу местных чиновников.
Привычно-непривычные движения приносили удовольствие. Достать ковш, налить в него свежее молоко, разогреть кухонный камень и поставить на него основу под будущую кашу. Добавить мед, крошечную щепотку соли и, досчитав до семнадцати, засыпать лиариновую крупу. Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один. Все!
