— Какая красавица! Но он есть плохой хозяин своего судна. Ему не жаль парусов, — сердито сказал Кейнаст, когда «Алтаир» уже почти догнал «Ригель».
Видимо, Шведов решил обойти «Ригель» совсем близко. Ему хотелось увидеть лицо Нардина, насладиться своим триумфом. Да, это будет полный триумф. Победа воли, смелости, знания морского дела.
Свободные от вахты практиканты давно уже повылезали из кубриков, чтобы не упустить такого необычного состязания. Они уже ничего не кричали. На обоих судах властвовало напряженное молчание. Все понимали, что здесь не просто гонки одинаковых судов, а соревнование нервов и воли.
Шведов, торжествующе улыбаясь, стоял, небрежно облокотившись о балюстраду. Он был картинно красив в своем блестящем от воды черном дождевике, в фуражке с опущенным под подбородок ремешком, с прищуренными глазами и красноватым от ветра лицом.
Нардин опытным глазом моряка-парусника видел, как выгнулись на «Алтаире» стеньги. Все было на пределе.
На мостик во главе с Троневым — он уже сменился с руля — поднялась группа практикантов.
— Владимир Васильевич, вот мы пришли… — просительно начал он, но тут же заговорил горячо, волнуясь: — Неужели сдадимся? Может быть, поставим такие же паруса, как на «Алтаире»? Мы ведь не хуже ходим.
— Владимир Васильевич, очень просим, — загудели практиканты. — Разрешите. Мы их мигом поставим. Еще раз проверите, как мы работаем в такую погоду. Вы же сами говорили, что моряки должны быть смелыми.
У них горели глаза, видно было, что ребята готовы на все. Они ничего не боятся и пойдут куда угодно. На мачту, на рею, если надо — бросятся в воду. Нардину очень хотелось разрешить постановку дополнительных парусов, но он сердито сказал:
— Смелыми должны быть, когда требует дело. А тут… Не разрешаю ставить паруса.
— «Алтаир»-то идет. Ничего с ним не случилось, — недовольно заметил Хабибулин. — И мы смогли бы.
— Чего стоит командир, смело ринувшийся в бой, потерявший при этом всех своих людей и ничего не достигнувший? Вы поняли, Хабибулин?
Практиканты молчали.
— А мы, кроме всего, не на войне. Поэтому пойдем так, — закончил Нардин.
Практиканты спустились на палубу.
— Боится наш Володя. Вот и все. На войне, не на войне. Эх, засмеют нас средние мореходы, — с горечью проговорил Хабибулин.
— А может быть, и не боится, — вступился за капитана Тронев. — Много ты понимаешь. Только что снасти научился различать, салажонок. Владимир Васильевич на парусах собаку съел.
