— Вы испугались? — шепотом спросил Курейко.
— В общем нет. Очень удивился. Посмотрел на него, посмотрел, да и принялся за свое вино. Ну, а он грог попивает. Потом повернулся ко мне, спрашивает:
— Вы моряк?
— Не ошиблись. Моряк.
— Мимо мыса Доброй Надежды проходили когда-нибудь?
— Как-то раз пришлось.
— Проклятое место!
Незнакомец скрипнул зубами, и я увидел, как он изменился. Лицо перекосила гримаса, глаза загорелись мрачным огнем. Тут мне стало немного жутковато. Но через несколько секунд он успокоился и сказал:
— Вы никуда не торопитесь?
— Никуда.
— Тогда, если не возражаете, я расскажу одну печальную и необычную историю. Скоротаем время. Хотите?
— Пожалуйста. Я вас слушаю.
— Так хочется иногда поговорить с кем-нибудь из живых людей! Возможно, вам приходилось слышать историю несчастного капитана Вандердеккена? Мне осталось быть на берегу недолго. Корабль уже в порту. Я слышал грохот его ржавой якорной цепи. О, как хорошо знаю я этот звук.
Он наклонился и помешал в камине длинными черными щипцами. Угли разгорелись, комната и все предметы в ней приняли красноватый оттенок…
— «Летучий Голландец»! — прошептала сидящая на бухте троса Зойка. Она уже давно подошла и слушала рассказ капитана, который продолжал:
— Незнакомец рассказывал мне:
«Было это давным-давно, когда пароходы еще не застилали своим грязным дымом голубые небеса, а по благородной поверхности моря скользили белокрылые парусники. В Амстердаме проживал в то время капитан Вандердеккен. Был он смел и отважен, ходил под полными парусами в любую погоду, и ни один океан не мог похвастать тем, что видел опущенный бом-брамсель Вандердеккена.
Когда он входил в родной порт, возвращаясь из далеких плаваний на своем изящном, белом, как чайка, корабле, весь город приходил приветствовать его цветами и радостными криками.
Самые влиятельные горожане искали его дружбы, а прекрасные юные девушки видели его в мечтах своим женихом.
И, казалось, счастлив был капитан, но червь тщеславия потихоньку подтачивал его сердце.
Потому-то капитан Вандердеккен всегда был мрачен и задумчив.
В то время еще никому не удавалось благополучно обогнуть мыс Доброй Надежды. Несколько раз пытался смелый голландец выйти на траверз видневшегося вдали мыса, но встречные ветры и ураганы рвали паруса, ломали мачты и гнали корабль на многие сотни миль назад, на север.
Роптал экипаж, а старый боцман, горбун Торп, незаметно крестился и цедил сквозь зубы: «Эта дьявольская затея не кончится добром!»
