— Так ведь первый выход в море, потом будет лучше.
— Я не сомневаюсь.
Нардин присел на ящик с пожарным песком.
— Посмотрите на облака! Как будто на нас несется «Летучий Голландец», — вскрикнул Курейко. — Нет, нет, не туда. По корме.
Все повернули головы в сторону протянутой руки курсанта.
Казалось, что кто-то огромными ножницами вырезал из облаков сиреневый парусник и опустил его на горизонт. Сходство с судном было необычайным. Оно держалось не больше минуты. Верхние паруса оторвались и поплыли темным облачком. Начали меняться контуры. Они рассеивались, расплющивались, вытягивались. Облака стали похожими на каких-то чудовищ, и впечатление пропало.
— Удивительно! — проговорил Батенин. — Природа!
— А вам не приходилось встречать «Летучего Голландца», Владимир Васильевич? — шутливо спросил Орлов.
Курсанты засмеялись.
— А вы не смейтесь. Встречал. Даже коньяк с ним пил, — серьезно сказал Нардин.
— Даже коньяк? — иронически посмотрел на капитана Орлов. — Может быть, расскажете?
— Расскажу, если не будете перебивать и лезть с вопросами. Согласны на такие условия?
— Согласны, согласны!
— Ну, ладно. Плавал я тогда на пароходе «Ржев», вторым помощником. Стояли мы во французском порту Сетт. Это недалеко от испанской границы. Торчали там долго. Ждали очереди на разгрузку угля.
В тот день была прескверная погода. Дождь, ветер, холодина, волны заплескивали на гранитную набережную. Я оказался свободным и решил сходить на берег.
Поднял воротник плаща, сошел с трапа, быстро пересек набережную и толкнул дверь в кабачок «Звенящая шпора». Нравится название?
Было в «Звенящей шпоре» что-то напоминающее пиратов и лихих капитанов чайных клиперов.
Камин, старинная мебель, закоптелые гравюры из морской жизни на стенах и огромный трехлапый якорь, стоявший в правом углу обычно пустого зала, — все это располагало к раздумью и воспоминаниям с прочитанных в детстве книгах.
Я частенько заходил в «Звенящую шпору» выпить стаканчик душистого марсельского вина и поболтать с миловидной хозяйкой кабачка мадам Жюльеттой.
Ну, заказал я себе винца, сижу у камина в полутьме, зальце освещают только тлеющие угли. Хозяйка в первой комнате с посудой возится. Уютно, тепло, а на улице черт знает что творится. Хорошо так сидеть! Вдруг дверь отворилась и вошел человек. Сначала я не обратил на него внимания, но когда он закричал: «Хозяйка, грогу погорячее!» — я взглянул на него и обомлел. Напротив сидел незнакомец в черном бархатном камзоле, в шляпе с пером, с длинной шпагой на поясе и в высоких лакированных ботфортах. Так одевались моряки в средние века. Лицо у него было бледное, красивое, с черными тонкими усиками над верхней губой.
