— Как ваша фамилия?
— Тронев.
— Нравится море?
— Нет.
— Вот тебе на́! — искренне удивился Нардин. — Зачем же пошли в училище?
— А так… Посмотрю, может, и понравится.
— Плохо, Тронев. В море идут по призванию.
— Плохо, товарищ капитан. Но не все еще потеряно. Проба. Первое знакомство, так сказать. Посмотрю, решу.
Тронев стал охотно рассказывать о себе, почему и зачем пошел в Мореходку. Он понравился Нардину. Курсант говорил правду, не прикидывался энтузиастом. Многие ребята клялись ему, что любят море, а потом после первого плавания уходили на берег…
Нардин вспомнил, что обещал начальнику училища завтра подать подробный рапорт о готовности «Ригеля» к плаванию, и, хотя ему совсем не хотелось сейчас этим заниматься, он принялся писать.
Юрий Викторович Моргунов, старпом «Ригеля», лежал на койке, курил и предавался невеселым размышлениям. Вчера у него был неприятный разговор с капитаном. Нардин сделал ему замечание, правда, в очень деликатной форме, но все-таки замечание. Ему — однокашнику. Капитан обходил судно и в продуктовом ящике обнаружил почерневшую капусту. Всего один мешок. Убытков на копейки. Мелочь! Стоит ли говорить!
Напрасно он согласился пойти на «Ригель» старпомом. Ведь знал еще по Мореходке, какой у Нардина характер. Ошибка, ошибка… Как же он так промахнулся? Моргунов сердито швырнул окурок в пепельницу. Окурок завертелся и упал на палубу. Старпом чертыхнулся, но не встал. Было лень.
…Три месяца назад Моргунов приехал в родной город. Он шел по улицам — знакомые дома, скверы, магазины. Но Юрий Викторович не испытал радости от встречи с городом, в котором когда-то жил, учился, начинал свою морскую службу. Если бы он прикатил в отпуск, скажем, как капитан-дальневосточник с хорошего судна, с деньгами, наверное, все воспринималось бы иначе. Да, черт возьми, не повезло ему. Он бы никогда не приехал сюда в таком положении, но эта проклятая, глупая история с таможней вынудила. В последний рейс на «Чарджуе» из Японии во Владивосток он переборщил. Купил вещей больше, чем положено по норме. Одному, второму, третьему обещал. Таможенники набросились на него. Конечно, немедленно сообщили в пароходство, и началось…
Он вспылил, наговорил грубостей начальству. Кончилось тем, что с судна его сняли, визу прикрыли. Пришлось уходить из пароходства, где он проработал около семи лет. Обидно. Командовал таким хорошим пароходом, все было — положение, деньги, судно. Идиот! Никогда не надо зарываться. Сколько раз он клялся себе, что будет всегда помнить об этом… Сунулся к «рыбникам», туда-сюда. Нигде не берут. Слишком уж нашумела его история. По всему Владивостоку раззвонили «доброжелатели». Надо было уезжать. Решил, что поедет в родной город. Может быть, кто-нибудь из знакомых остался. Вот приехал. В пароходство не пошел. Бесполезно. Оформляют долго, да и все равно характеристики запрашивать будут из Владивостока. А что оттуда пришлют — известно. Подал документы в Гидрометеослужбу, так, на всякий случай пусть лежат. Комплектовать суда они начинают весной, а сейчас декабрь. Поискал знакомых. Кое-кого нашел. Все разводят руками: «Зима, не сезон. Подожди до апреля, устроим куда-нибудь».
