▼
Капитан приехал домой поздно. Поднявшись на третий этаж, он открыл дверь своим ключом и тотчас же услышал голос жены:
— Толя, переодень туфли, а то грязи нанесешь.
Шведов послушно надел тапочки, вошел в комнату. Блестящий, намазанный лаком паркет, полированная до блеска мебель холодно отразили его фигуру.
— Есть будешь? — спросила из кухни жена.
— Нет, спасибо. Я обедал на судне.
Шведов уселся в кресло, взял телевизионную программу.
— У меня сегодня радость, Зинуля. Замечательную марку достал. Йеменская.
— Поздравляю тебя, — равнодушно отозвалась Зина. — Коварские звонили. Звали к себе. Пойдем?
Зина вошла в комнату.
— Опять «ящик» собираешься запускать, — сердито сказала она, увидев мужа с программой в руках. — Я его разобью когда-нибудь. Поговори хоть с женой.
Шведов бросил программу на столик.
— Алька где? — не отвечая на вопрос, спросил Анатолий Иванович.
— Алька с Геником ушла, — быстро сказала Зина. — Опять сегодня две пятерки из школы принесла. По математике и литературе. Умница.
Шведов взглянул на большой портрет, висевший на стене. Алька. Шестнадцатилетняя дочь Шведовых. Кумир в доме. Отличница в школе.
— Слушай, Зина. Что-то мне не нравится этот Геник. Уж очень часто Алька бегает с ним, — сказал Шведов. — Пореже было бы лучше…
Жена пожала плечами:
— Ты себя вспомни в ее возрасте.
— Так я же мужчина!
— Геник мальчик хороший, серьезный. Я не вижу ничего плохого в их дружбе.
— Смотри, мать, не прогляди дочку. Потакаешь ей во всем.
— Не беспокойся. Не прогляжу. Так пойдем к Коварским?
— Поздно уже, Зинуля, а?
Шведову очень не хотелось двигаться с места.
— Ну, как хочешь. Устал? У тебя все благополучно на судне?
— Как обычно. На днях уходим в плавание. Опять в залив. Туда — обратно, туда — обратно. Надоел мне «Алтаир». Необходимо перебираться.
— Это я тебе надоела. Не хочешь пожить дома как люди. Четвертую зиму сидишь на берегу, а куда мы ходим? Уткнешься в свои марки или в телевизор, вот и вся радость.
— Оставь, — раздраженно махнул рукой Шведов. — И охота тебе все одно и то же говорить? При чем здесь ты?
— А при том…
Шведов искоса взглянул на жену. Она все еще нравилась ему. Он любил пушок на ее верхней губе, коричневую родинку на щеке, длинные ресницы… В молодости она была очень красивой.
— Что ты так на меня смотришь? — смущенно спросила Зина, заметив взгляд мужа. — Постарела? Да?
Шведов встал с кресла, подошел к ней:
— Совсем нет. Ты почти такая же, как прежде. Вот только характер испортился.
