— Да вы прямо молодец, Нина Федоровна.
— Молодец не молодец, а советская женщина. Как была, так и осталась. Это ничего, что тут живу. Я русская. Погодите минутку. — Хозяйка встала, скрылась в комнате и вскоре вернулась, держа в руках синюю коробочку. — Вот.
На красном бархате лежала медаль норвежского Сопротивления. На оборотной стороне было выгравировано: «Нине Гнатенко».
Нина Федоровна с гордостью глядела на курсантов, пока те разглядывали серебряный кружок.
— Зря их тут не давали. Вот поеду домой, надену.
— Поедете? Когда?
— Если все будет хорошо, на будущий год. Повезу Эрика на свою родину. Покажу ему, как у нас вишня цветет, какие домики белые… Пусть знает, о чем я тоскую. Мы поедем на Харьковщину. Да вы пейте, пейте.
— Спасибо, Нина Федоровна, — сказал Тронев, вставая. — Все было очень вкусно.
— Приходите к нам на «Ригель» с мужем. Посмотрите, что за парусник, как мы живем, — пригласила ее Зойка. — Как вы думаете, ребята, можно?
— Думаю, можно, — неуверенно сказал Тронев. — Только у капитана надо попросить разрешение.
— Мы капитану про вас расскажем, — сказала Зойка. — Обязательно приходите. Спасибо за кофе.
— Дай я тебя поцелую, Зоенька, — Нина Федоровна обняла Зойку, поцеловала.
— Интересная женщина, — проговорил Димка, когда они вышли из кафе. — Ну и судьба…
Они брели по улицам, останавливались перед витринами, с любопытством рассматривали публику. Мимо них пробегали девчонки в брючках и ярких спортивных курточках, проходили солидные норвежцы в добротных пальто, на углах стояли юноши с непокрытыми головами, в коротких плащах.
Часто встречались невысокие, опрятные кирпичные дома какого-то особенного вишневого цвета с белыми оконными рамами. Почти в каждом — лавочка.
На центральной площади, с верха высокой круглой колонны, викинг, закованный в латы, смотрел на шумный базарчик с чистыми лотками под полосатыми тентами.
Невысокие домики, черепичные крыши, ратуша, базар — все очень походило на театральную декорацию.
— Интересно, кому это? — спросила Зойка. — Посмотрим?
Они подошли к колонне, и Димка прочел:
— Улаф Первый Трюгвессен. Король, основатель города.
— Ты можешь быть гидом. Все знаешь. Сколько в Тронгейме жителей? — спросил Тронев.
— Около шестидесяти тысяч, если верить энциклопедии. Хочешь быть гидом — нужно побольше читать, поменьше бельем заниматься…
— Ладно, ладно. Каждому свое, — засмеялся Тронев.
Курсанты обогнули площадь и очутились у красивого готического собора.
