— Садитесь, милые, куда хотите, — засуетилась хозяйка. — Я принесу пирожные.
Посетителей в зальце не было.
— Попадешь ты, Зойка, в неприятность, — прошептал Тронев. — Лезешь очертя голову. Кто она, ты знаешь?
— Посмотри ей в глаза. Эх, ты… Деревяшка.
Появилась хозяйка. Она несла четыре огромных куска торта, политых шоколадной глазурью.
— Кушайте, милые, — сказала она, ставя тарелки на стол. — Сейчас кофе подам.
Женщина подошла к стойке, налила большие чашки кофе, положила сверху взбитые сливки.
— Ну вот, пожалуйста. — Хозяйка присела к столу. — Кушайте, не стесняйтесь.
Она не отрываясь смотрела на Зойку. Ребята чувствовали себя неловко. А женщина все смотрела и смотрела на девушку, пока слезы не показались у нее на глазах. Зойка совсем смутилась, начала размешивать кофе.
— Что это я? — очнулась хозяйка. — Пейте, пожалуйста. Ну как вас еще угощать?
Курсанты усердно стали размешивать кофе. Они никак не могли преодолеть свое смущение.
— Знаете, как я рада вас видеть? Русские, советские дети. Для меня вы дети, не обижайтесь. Я сама из-под Харькова. Немцы угнали в Германию, а потом сюда переслали. Много здесь русских было. Жили в лагерях. Умирали. Спасибо норвежцы помощь оказывали. Да вы сами читали, наверное? А как начали фрицев из Тронгейма выпирать, мы из лагерей повырывались. Оружие добыли. Я их, проклятых, несколько человек на тот свет отправила. — На какую-то секунду лицо женщины посуровело. — Да… меня Ниной зовут. Ниной Федоровной. Ну, а дальше… Был у меня хороший парень, норвежец Эрик… Кончилась война, я за него замуж вышла. Вот, живем…
— Он чем занимается, Нина Федоровна? — спросил Димка.
— Рыбачит. Сейчас в море.
— А дети у вас есть? — опять спросил Димка.
Зойка толкнула его под столом ногой.
— Детей, к сожалению, нет. Если бы были дети…
— Домой не тянет? — поинтересовался все время молчавший Тронев.
— Как не тянет? Тянет. Я бы уж сто раз уехала, если бы не Эрик…
— Что вы на меня так смотрите? Вспомнили кого-нибудь? — не удержалась от вопроса Зойка.
— Вспомнила. Харьков вспомнила, себя вспомнила… Такая же была, как и ты. Белокурая, тоненькая, боевая. Можно, я тебя на «ты» буду называть? Вот убежать от фрицев не сумела. Два раза с поезда уходила. Один раз даже стреляли в меня. Не удалось.
— Родные у вас остались в Союзе?
— Близких родных нет. Все погибли.
— Вам разве не интересно узнать, как мы живем? Ничего не спрашиваете.
— А я знаю, как вы живете, — с достоинством ответила хозяйка. — Мы «Правду» покупаем. Я книги выписываю. Симонова недавно прочла «Живые и мертвые». Хорошо написал.
