Семь суток плавания в Норвегию были тяжелыми. Почти всю дорогу дул сильный ветер. Баркентины шли с большим креном, поднимая вокруг себя тучи брызг.
Ходить по палубе трудно, скользко. Корма то взлетает вверх, то проваливается в водяную яму. Пенные потоки заливают подветренный борт, наполняют палубу до середины. Волны с громким шипеньем обрушиваются на судно. Кажется, вот сейчас все смоет, но корма уже снова взмывает кверху, а волна уходит под корпус. Бушприт глубоко ныряет в воду, сердитый бурун поднимается у штевня и падает обратно в море бурлящим каскадом.
По серому, низко нависшему небу несутся рваные клочья облаков. Море тоже серое, с бесконечной вереницей волн. Они бегут за кормой до самого горизонта. Солнце не показывается, как его ни ждут моряки.
Ребятам достается здорово. Вахтенные вымокли до нитки. Не спасает и штормовка. Но курсантов это не смущает. Все работают быстро, четко, весело. Никто не жалуется на трудности. Все как-то подтянулись. Правда, длительная качка сказывается. Кое-кто укачался, но и они не оставляют работу.
Ночью прошли Зунд — пролив между Данией и Швецией. Навстречу попадалось много судов. Их огни виднелись повсюду. Капитаны опасались столкновения и не сходили с мостика до тех пор, пока парусники не миновали Скаген. К большому удовольствию всех, погода здесь начала исправляться, а когда баркентины вышли в Северное море, появилось солнце. Все кругом засверкало, заискрилось. Ветер перешел на попутный. Под горячими лучами высыхала палуба. От нее поднимался пар. Курсанты вытаскивали свои постели и одежду для просушки.
Вскоре в дымке открылись синие скалистые берега Норвегии. До Тронгейма оставалось немного. На «Алтаире» прибавили парусов, и он стал обгонять «Ригель». Шведов хотел войти в порт первым. Нардин понял его замысел, усмехнулся и парусов не прибавил. Ну, придет «Алтаир» на какой-нибудь час раньше? Что из этого? А у него на «Ригеле» еще полно всякой работы: надо привести судно в порядок после штормовой недели.
Берег приближался, становился выше. Он менял окраску, из синего превращаясь в серый с зелеными пятнами лугов. Уже можно было разглядеть, как по дорогам катятся крошки-автомобили, стоят домики под красными крышами, обнесенные белыми квадратиками заборов, и полосатые, похожие на матросские тельняшки, маяки. Баркентины еще раз сменили галс и легли курсом на Тронгейм.
К «Ригелю» ошвартовался мореходный, увешанный толстыми кранцами, бот. На палубу поднялся норвежский лоцман — толстый, низенький, с обветренным, изборожденным мелкими морщинками лицом и короткой трубкой в зубах. Настоящий «морской волк».
