— Я готов.
— Вот только… — Нардин поскреб подбородок. — «Ригель» идет в Норвегию, слышали, наверное? Как у вас с визой? Если нет, не успеем оформить.
Парамонов пожал плечами.
— Должно быть все в порядке. Когда оформляли на «Алтаир», визировали всю команду.
— Ну ладно. Это мы сегодня узнаем. Вечером я вам скажу. Тогда сразу же начнете принимать хозяйство у Кейнаста. Он временно ведает делами подшкипера. Продукты — у артельщика. Потом я подробно объясню вам, что вы должны делать. — Нардин взглянул на часы. — Извините, мне надо уходить.
— Пойдем, Саша, — заторопился Парамонов, беря из рук сына ракетницу.
Увидя глаза мальчика, Нардин сказал:
— Оставьте пока «оружие» у Сашки. Пусть походит по судну, как настоящий адмирал. Будете уходить — отдадите вахтенному. Итак, до ужина.
Историю списания Парамонова с «Алтаира» на «Ригеле» знали и не одобряли Шведова. Поэтому, когда Григорий Алексеевич сказал Кейнасту, что собирается занять место подшкипера, боцман весело хлопнул его по плечу:
— Это есть хорошо. Давай приходи. Я тебя сделаю моряком. Швед будет злиться, а?
Нардин выяснил, что у Парамонова все документы в порядке. Вечером буфетчик приступил к приемке дел.
Шведов увидел его на причале. Григорий Алексеевич с блокнотом в руках пересчитывал швартовные концы, сходни и кранцы.
— Привет. Вы что тут делаете, Парамонов? — удивленно спросил Шведов.
— Служу на «Ригеле».
— На «Ригеле»? — переспросил Шведов. — После увольнения с «Алтаира» капитан вас взял?
— Спасибо вам, Анатолий Иванович, уволили по собственному желанию.
— Все это для берега, — раздраженно махнул рукой капитан. — Нардин прекрасно знал, за что и как я вас уволил. И все-таки взял?
— Как видите.
— Вот так у нас все делается, — с возмущением проговорил Шведов. — Один увольняет за нарушение, другой берет на более высокую ставку. Подрывают капитанскую солидарность. Я бы вас никогда не взял, если бы знал, что вы уволены с «Ригеля». Никогда.
— Я был не очень виноват, Анатолий Иванович.
— Ладно, ладно, не будем возвращаться к старому. Могу только сказать, что такие действия не делают чести вашему капитану.
Парамонов встретился глазами со Шведовым.
— А может быть, делают. Он человек с душой…
— Для вас, конечно. Счастливо плавать.
Шведов повернулся и пошел к своему судну. Парамонов проводил его долгим взглядом.
«Ведь понимает, что неправ, но сознаться не хочет. Характер…» — подумал Григорий Алексеевич, принимаясь за прерванные подсчеты.
