— Что, Сережа, макнул тебя боцман?
— Вообще, Шейкин должен работать поживее, — » сказал, вставая, матрос Боков. — А то пока он раскачается шкот или фал выбрать — другие уже сделают. Так ничего парень, неплохой.
— Есть еще мнения о курсанте Шейнине? — спросил Нардин. — Следующий — Курейко.
Курсант встал.
— Курейко курсант хороший, — сказал старпом, заглядывая в какой-то листок. — Старается. Работает быстро. Конспект ведет отлично…
Курейко расцвел в улыбке.
— Только есть у меня замечание.
Курейко сделал непонимающие глаза.
— Да, да. Есть. Уши плохо моет. Последний раз при увольнении пришлось вернуть от трапа, — обратился к сидящим старпом. — Как маленький.
Курейко покраснел.
— Один только раз и было! — выкрикнул он.
Нардин строго остановил его.
— У вас нет права голоса, курсант Курейко.
— Не один раз, Курейко, а несколько раз. Обратите внимание на уши, — назидательно сказал старпом.
— И потом он, — хихикнула Зойка, — два раза чужие порции съел. Поменьше надо едой увлекаться, стихи лучше читай.
— Ха-ха-ха, — засмеялись сидящие.
По очереди поднимались курсанты, все реже слышались шутки, все напряженнее, серьезнее становились лица.
Часто говорили неприятные вещи. Курсанту Гусарову — маленькому, толстому, флегматичному парню, не стесняясь, выложили мнение о нем.
— Как относится Гусаров к товарищам? Надменно, свысока, всех считает ниже себя. Почему? — возмущенно спрашивал матрос Рязанов. — Да потому, что у него отец заслуженный адмирал. Так ведь не он, Гусаров, адмирал, а отец. Нехорошо, пусть подумает. Он со мной на мачте работает, так там он не блещет…
Плохо пришлось и курсанту Торчинскому. О нем сказал старший механик:
— Я вот плаваю всю жизнь. Много видел людей. Разбираюсь в них. А такого, как Торчинский, вижу в первый раз. Что он за человек? Работает неохотно, норовит где можно сачкануть, дело знает плохо. Учиться не хочет. И все с таким ласковым лицом, вроде он самый послушный: «Есть, есть, есть». А на самом деле ничего нет. Ни с кем по-настоящему не дружит…
Вспоминали все недочеты. И неубранные койки, и незашнурованные ботинки на авралах, и курение в кубриках. Грязные ногти, неопрятный вид, засаленную одежду.
Хвалили Тронева, Батенина, Тихомирова. «Работяги. Порядочные парни. Уживчивые». Троневу было приятно слышать лестное мнение о себе. О нем высказался капитан: «Отличный рулевой. Серьезный курсант. Вот только жаль, если он не будет плавать в дальнейшем. Кажется, у него другие планы». Все смотрели на Виктора с любопытством. Он никому не говорил о том, что не хочет плавать. Напрасно вспомнил об этом капитан.
