Как всегда, жена вернулась домой около пяти. Лицо ее казалось восковым, до того оно было холодно и бесчувственно. Не сказав ни слова, она ушла на кухню и провозилась там до вечера. По отдельным доносившимся до меня звукам я понял, что она что-то готовит. Делала она это по рецептам поваренных книг, довольно посредственно, без капли вкуса и воображения. Обедал я обычно один, но ужинали мы всегда вместе.
Около восьми она показалась на пороге моего кабинета. Лицо ее, хотя и разрумянилось у плиты, оставалось все таким же бесчувственным.
– Ужинать хочешь? – спросила она.
– Нет! – ответил я.
– Почему?
– Почему! Не вижу смысла.
Она прекрасно меня поняла. В ее холодных глазах что-то дрогнуло.
– Думаешь, мы погибнем?
– Не думаю, – ответил я. – Но война есть война. Никто не ходит в атаку с набитым брюхом.
Секунду поколебавшись, она вышла. Походка ее была довольно унылой, я бы даже сказал, беспомощной. Это меня в какой-то степени удовлетворило – значит не такая уж она каменная.
– Я отвезла Донку на дачу, – проговорила она. – Конечно, вместе с Владко. Лишь ради него я пошла на этот компромисс. Больше ничего я сделать не вправе.
У нас была крохотная дачка – финский домик – где-то возле Лыкатника. В этом году мы еще там не были. По правде говоря, я не очень любил туда ездить – не хотелось оставаться наедине с моими путаными мыслями. Одиночество не приводит их в порядок, а только путает еще больше. И все же надо признать, жена нашла неплохое место, чтобы укрыть внука. Нашего внука, к которому я, надо признаться, не испытываю слишком сильных дедовских чувств. Дачка была словно специально создана для землетрясений, могла покривиться, растрескаться, но рухнуть – ни в коем случае.
– А ты почему не осталась с ними?
– Ни за что! – ответила она раздраженно. – Исключение я могу сделать только для Владко, больше ни для кого.
«Для Владко», «больше ни для кого» – все это мне было понятно. Жена не слишком любила нашу ленивую дочку. В прошлом году Донка развелась с мужем, но вернуться к нам не захотела, хотя у нас и была свободная комната. Сильно подозреваю, что тут не обошлось без жены. Пока они разводились, жена упорно молчала – явно сочувствовала зятю.
– Ты выходил сегодня? – вдруг спросила она.
– Нет, – ответил я, с трудом скрывая враждебность.
– Почему?
– Сколько раз можно повторять? Не вижу смысла!
– Но ведь мы договорились. Я всегда выполняю свои обещания. Да и ты до сих пор тоже.
Это было верно. И все же в наших временных соглашениях на компромисс шел я, а не она.
