Бабуля повернулась к папе.
– Ноги гудят. Я подожду вас в машине.
– Конечно.
Когда бабушки отошли подальше, папа шумно выдохнул.
– Они не это имели в виду.
– Ты о чем?
– Ну… – Папа сглотнул. – Не думай, что они в тебе разочарованы.
– А.
Именно так я и подумал.
А как иначе?
Разочарование входило в базовую комплектацию моих бабушек. Как любовь – в базовую комплектацию Маму и Бабу.
У меня снова защипало в глазах. Я посмотрел на солнце, чтобы папа ничего не заметил.
Трент на соседней трибуне сказал что-то Чипу, и тот загоготал, как гусь.
У Циприана Кузумано был уморительный смех.
Я выбрал не лучший момент, чтобы повернуться к ним, потому что Трент перехватил мой взгляд. И выпятил подбородок в знак приветствия.
Во многих фильмах есть герой, который отвратительно относится к окружающим, но все его терпят, потому что он симпатичный или обладает еще какими-то особыми качествами. Проблема в том, что Трент Болджер даже не был симпатичным. Ноздри у него были непропорционально большие, не говоря уже о чудовищной стрижке – андеркате с овальным островком длинных волос на макушке. Трент зачесывал бóльшую часть набок, а остальные болтались как им вздумается.
И эта стрижка никоим образом не прятала его агрессивный лоб.
– Дарий?
– А?
Папа хихикнул.
– Иди к своим друзьям.
– Хорошо. – Я заключил папу в диагональные объятия, чтобы не слишком запачкать потом и травяным соком.
Папа поцеловал меня в лоб.
– Горжусь тобой.
Потом он положил руку мне на шею и посмотрел в глаза.
– Я тебя люблю, сын.
– И я тебя, пап.
Он коротко вздохнул.
– Увидимся дома?
– Ага.
Я направился в раздевалку. Чип с Трентом все еще болтали, но, когда я проходил мимо, Трент сказал:
– Прямо между ног, да? Но ты, наверное, к такому привык.
Чип шутливо пихнул Трента.
– Остынь, чувак.
Тот пожал плечами.
– Еще увидимся, Дурианий.
Несколько секунд я не сводил с них взгляда. Но Чип смотрел на свои ноги.
– Как скажешь.
Спортивно-индустриальный комплекс
Наверное, это была самая тихая поездка на автобусе за всю историю поездок на автобусе. Даже двигатель ворчал не так громко, заглушенный тучей, сгустившейся над нашей командой после поражения.
Которое случилось по моей вине.
Я плюхнулся на сиденье и вытащил телефон, чтобы написать Лэндону об игре.
Он не ответил. Наверное, репетировал с группой.
Обхватив себя руками, я уставился в окно. Солнце клонилось к закату, превращаясь в золотой диск неуместной в такой момент красоты.
Я вытер глаза рукавом.
– Дарий? – окликнул меня Чип. Он снова сидел в соседнем ряду.
