Когда я набрал код гаражной двери, то обнаружил, что папиной машины внутри нет.
Я развязал шнурки на своих черных самбах и убрал их на стойку для обуви. Дверь за нами с грохотом закрылась.
Лэндон стянул ботинки, поставил их рядом с моими, а потом прошел за мной в гостиную.
– Прости за беспорядок, – сказал я, хотя пылесосил на выходных.
– Да ладно тебе.
Я посмотрел на холодильник в надежде увидеть там записку.
– Все хорошо? – посмотрел на меня Лэндон.
– Я думал, что отец будет дома.
Я отправил папе сообщение с вопросом, где он.
Лэндон не в первый раз приходил к нам в гости, но дома всегда был кто-то из родителей.
У меня закололо в затылке.
Я проверил кухонные шкафчики и стол, но ничто не намекало на то, куда папа мог сорваться. Только в раковине высилась гора грязной посуды. Заметив ее, Лэндон закатал рукава и принялся мыть тарелки.
– Да я сам, – попытался помешать ему я.
– Мне нравится мыть посуду.
– Тогда я буду вытирать.
Я стоял рядом с Лэндоном и забирал у него тарелки, пиалы и стаканы, чтобы затем протереть их бело-синим кухонным полотенцем – у мамы их был нескончаемый запас.
Наша посудомойка сломалась летом, а поскольку поездка в Иран съела значительную часть родительских сбережений, новую мы себе позволить пока не могли.
Кто бы мог предположить, что коллекция кухонных полотенец Ширин Келлнер в конце концов пригодится?
Когда я убрал последнюю тарелку, Лэндон взял у меня полотенце, протер раковину, столешницу и настенный «фартук». Потом повернулся и спросил:
– Ты как?
– Нормально.
Что полагается делать, когда остаешься один дома с парнем, который тебе нравится, а грязная посуда уже закончилась?
Я схватил со стула сумку.
– Пожалуй, отнесу ее наверх.
Лэндон поднялся по лестнице вслед за мной. Я слышал, как стучит в ушах пульс.
– С тобой точно все в порядке?
– Да. А почему ты спрашиваешь?
– Ты весь красный.
– А. – Я сглотнул. – Просто… Я не нашел записку от папы. А мы с тобой раньше не оставались одни.
Лэндон сел на мою кровать. Я повесил сумку на крючок в шкафу и повернулся к нему.
– И у меня такое ощущение, что мы должны целоваться или вроде того.
Мои слова заставили Лэндона рассмеяться.
– Не должны, если тебе не хочется. Мы можем просто поговорить.
– Но мне нравится с тобой целоваться.
Лэндон улыбнулся и прикусил губу.
– А мне – с тобой.
Он потянулся к моему лицу, а потом пробежался кончиками пальцев по коротко остриженным волосам. Я так привык к тому, что голова скрыта копной кудрей, что от прикосновения к голой коже по всему телу забегали мурашки.
