В субботу утром, вместо того чтобы поспать подольше, я проснулся, разбуженный восхитительным запахом булочек с корицей.
В иерархии завтраков только булочки с корицей превосходили бекон.
Я схватил с пола худи, натянул вчерашние спортивные штаны и помчался туда, куда вел меня наполненный слюной рот. Булочки с корицей могли означать только одно: бабушки приехали.
Как и ожидалось, бабуля стояла у раковины и драила сковородку, которую папа вчера оставил отмокать, а бабушка наполняла чайник.
Я негромко кашлянул.
– Доброе утро.
Бабушка тут же обернулась.
– Доброе, Дарий.
Мелани Келлнер была женщиной высокой, ростом почти метр восемьдесят, с небесно-голубыми глазами и стрижкой-пикси на седых волосах. Очки в прозрачной оправе она отодвинула на лоб, но сейчас вернула на место, чтобы смерить меня внимательным взглядом.
– Ты подрос.
– Вроде да.
Бабуля выглянула из-за ее плеча.
– И наконец постригся.
Я почесал затылок.
– Ага.
Бабуля вернулась к мытью посуды, а я подошел поцеловать ее в щеку. Бабуля была выше бабушки, но буквально на пару сантиметров. Волосы у нее были ниже плеч, светло-каштанового оттенка с проблесками седины. А глаза тоже голубые, но темнее, ближе к папиным. И тевтонскую челюсть папа явно унаследовал от нее.
Я поцеловал бабушку и неловко приобнял ее сбоку.
Это был единственный вид объятий, который практиковали бабушка с бабулей.
– Да у тебя тут целая коллекция, – заметила бабушка, оглядывая мой шкафчик с запасами чая. Он был битком набит жестянками, мешочками и стеклянными банками. И это не считая большой банки персидского чая, которую мы держали на кухонном столе, потому что в шкафчик она не влезала. – Есть что-нибудь новенькое?
– Вот. – Я вытащил стеклянную банку с одноплантационным ассамом. – Очень приятный бодрящий вкус.
Бабушка открутила крышку и принюхалась.
– Хм. Булочки с корицей почти готовы.
– А где Стивен? – спросила бабуля. Сполоснув кастрюлю, она вытащила затычку, чтобы слить воду. – И твоя мама с Лале?
– По выходным папа дает маме выспаться.
– Хм.
Но стоило мне это сказать, как на кухню вошла мама, уже одетая для работы.
Я ужасно не любил, когда она работала на выходных.
– Пахнет восхитительно, – сказала мама, целуя бабушку и бабулю. – Оставите мне хоть одну булочку?
