Поэтому доминировала неоюмовская версия, которую защищали такие прагматики, как Куайн, Нельсон Гудмен и Эрнест Нагель. Согласно этому подходу, логические и математические суждения – это функция того, как мы договорились использовать слова и какие комбинации слов мы решили считать предпочтительными. Понятия лишь номинальны, основаны на выбранном нами способе систематизации потока феноменального опыта.
Концептуальный релятивизм следует непосредственно из такого номинализма: мы могли бы пользоваться другими понятиями; мы могли бы и все еще можем иначе перекроить наше представление о мире. Например, мы могли бы не использовать понятие «синий» для обозначения одной части цветового спектра и понятие «зеленый» для обозначения соседнего сегмента, но выбрать промежуточную зону между ними и, пользуясь словами Гудмена с несколько отличной от его рассуждения целью, назвать этот сегмент сине-зеленым или зелено-синим (grue или bketi). Это предмет договоренности.
Если все понятия номинальны, то нет оснований проводить различие между синтетическими и аналитическими суждениями[109]. Все суждения становятся апостериорными и случайными. Следующим шагом становится логический релятивизм. Логические принципы сконструированы из понятий. Поэтому логические принципы не выведены из реальности, но выбраны нами: «Принципы логики и математики универсально истинны, так как мы не позволяем им быть иными»[110]. Логические принципы сводятся к тому, какие формулировки мы «готовы» принять, в зависимости от того, насколько нам нравятся последствия принятия какого-либо принципа[111]. Логическое обоснование, писал Рорти об учении Куайна, «не есть дело специального отношения между идеями (или словами) и объектами, а является предметом разговора, социальной практики»[112]. Но что, если кому-то не нравятся последствия принятия того или иного логического принципа? Что, если разговорные или социальные практики меняются? Если правила языка и логики условны, то что мешает принять другие правила по какой-либо причине? Абсолютно ничего. То есть правила логики и грамматики также конвенциональны, как и другие обычаи, такие как ритуалы приветствия путем рукопожатия, объятий или потирания носов. Следовательно, ни одна из форм приветствия, как и никакая логическая система, объективно не является более правильной, чем любая другая.
К середине 1950-х годов эти выводы стали общим местом. Язык и логика стали рассматриваться как конвенциональные и самореферентные системы, а не объективные, основанные на реальности инструменты сознания.
