Алька задумался, напряг память.
— Кажется, круг, символ идеала. Разделенный по центру чертой на две равные половины, символ мужского и женского.
— Ага, вот. Считай, что Стикс — это черта, которая легла на всю эту религию. Река слёз, юдоль отчаяния. Пространство без места и время без меры, последнее пристанище обречённых. Так понятнее?
— Тот свет? Загробный мир?
— Ну-у-у, нет. Не вполне. В какой-то степени, но не в том смысле, в каком ты понимаешь эти слова.
— Обалдеть, как ты здорово объяснил! Спасибо. Как бы мне теперь всё забыть?
— Зачем? — не понял Азраил.
— Чтобы еще раз спросить! Узнать заново, но нормальным языком, что ж за место? Иначе, боюсь, у меня мозги свернутся, будет кефир в голове.
— Ладно, попробую по-другому. Когда бог разочаровывается в каких-то своих созданиях, то лишает их пригляда и исключает из своих помыслов. Судьба изгоев коротка и трагична, а единственный способ выжить — это найти дорогу в Стикс. А найти её можно только своими ногами и только в том случае, если отчаяние изгоя достаточно, чтобы открыть этот путь.
— Получается, в Стиксе живут не только демоны?
— А по-твоему, он должен быть заселён сплошь монструозными тварями?
— По логике вещей должно быть так. Отвергнутые, преследуемые, опасные для всего мира — какими же ужасными они должны быть? Невообразимо!
— Типа меня? — усмехнулся Азраил.
— Ну… Нет, ты не лучший пример. С тобой можно у костра байки потравить и уснуть спокойно, имея шанс проснуться с головой на плечах. И с сердцем в груди, а не в котелке над огнём. Твари из Стикса должны быть пострашнее.
— В какой-то степени ты прав. Стать ненужным никому, включая собственного бога… Для этого нужно сделать что-то из ряда вон. Только ты заблуждаешься, считая жестокость главным критерием отбора. Многим богам в вашем, человеческом пантеоне жестокость не претила. Если бы не хотели допустить, могли бы поставить запрет на её проявление? Сразу, в скрижалях, определяющих замысел божий. Ведь по образу и подобию, ты помнишь? По образу и подобию!
— Но что тогда?..
— Подумай сам, что может быть страшнее всего для создателя мира? Не для обитателей, которые только продукт создания, а для автора грандиозного эксперимента?
— Ну… Не знаю… Может, гибель всех обитателей?
— Не то, опять же не то! Ты мыслишь другими категориями! Представь, к примеру, такой мир, где цель эксперимента — проверить, насколько быстро вымрут обитатели. Ну думай, думай!
— А если они вдруг не вымрут?…
