Чуть дальше — вовсе не корявая ветка, а металлический прут. Похоже, средних размеров пика, только согнутая в двух местах почти под прямым углом. А утолщение у одного сгиба (видно его плохо) вполне может быть кистью руки. Ну а что, если есть ноги, почему бы где-то рядом не быть и рукам?
Дальше сумрак становился совсем плотным. Разве что летучая мышь смогла бы разобрать, навалена там груда камней или это тела вперемешку с обломками оружия? А в самом дальнем углу, в средоточии тьмы, куда свет факелов не доставал вовсе… Что это было? Глаза? Или со страха показалось?
— Ну шо, певун, нравится новая квартира? Специально для тебя готовили, ага! — сказал толстый поселенец и почесал надорванное ухо со свежим кровоподтеком.
Алька это только услышал, смотреть не стал, чтобы поворотом головы не спровоцировать новый тычок под рёбра.
— Ни баись, мы тебе даже ножик дадим. Или копьё. Хошь копьё? Ну а что, будешь обороняться! — второй поселенец звонко заржал.
Алька поглядел вниз. Одно копьё там уже было.
— Лучше инструмент мой верните, придурки.
На этот раз заржали оба. Тот, с надорванным ухом, по-приятельски обнял Альку за плечи. Сразу захотелось впиться ему зубами и в другое ухо, тоже надорвать для симметрии. Но Алька сдержался. Ему и после первого каждый вздох отдавался в рёбрах.
— Инструме-е-ент? — ехидно протянул корноухий. — А на что он тебе? Там-то?
— Так он его, небось, убаюкать хочет! Убаюкаешь его, а, певун?
Похоже, им это и вправду казалось смешным. Алька попытался пожать плечами, но локти были связаны так туго, что не вышло даже намёка.
— Кого хоть, его? — спросил Алька, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и равнодушно.
— А вот сейчас сам и узнаешь!
— И познакомишься, ага! Ни баись, певун, долго ждать не придётся. Он всегда бы-ыстро знакомится!
— И еще быстрей прощается!
Под новый взрыв хохота Алька получил тяжелого пинка под зад и кубарем полетел в яму. Склон оказался хоть и крут, но землянист. Здесь было не так много острых камней и имелось некоторое количество уступов, поэтому шею свернуть не удалось. Всё ограничилось десятком новых синяков, которые на общем фоне особой погоды не делали.
Наверху какое-то время молча наблюдали. Алька со стоном приподнялся и сел, при этом толстый удовлетворённо крякнул: «О, живой! Невезучий, знать!»
Когда конвоиры проржались, об дно ямы звякнул металл.
— Это тебе ножик, певун! Как обещали! Режь верёвку-то! — объяснил толстый.
— Ты не торопись, он сегодня не голодный, — порадовал второй. — Скоро не жди, режь спокойно.
