Вересаева вошла в кабинет быстрым широким шагом, как врывается рассветный ветер на побережье. Мне показалось, что даже двери сами распахнулись перед ней на всякий случай, чтобы не быть вышибленными эмоциональным напором этой женщины.
Все остальные, от замов до руководителей отделов, а с ними и наша "отличившаяся" дежурная смена, сидели на массивных стульях по периметру большой комнаты. В зависимости от повода, это помещение исполняло роль то актового, то совещательного зала.
Вторжение начальницы вызвало скрип и шелест, я ясно представил себе шуршание наполняемого паруса и треск скамеек под телами галерных гребцов. Саму Вересаеву в антураже можно было вообразить царицей Тевтой, выходящей на палубу к римским послам.
— Полагаю, что все уже это видели, — сказала Елена Владимировна, крутя в пальцах пульт от телевизора.
Видение рассеялось. Скрип стал обычным скрипом старых офисных стульев, а шелест — шелестом открываемых блокнотов. Позади и выше меня засветился экран, комнату наполнили звуки выпуска новостей.
Нечестный психологический приём. Заставить подчиненного нервничать, выбирая, игнорировать ли ему происходящие за спиной события, или же поддаться любопытству, но невежливо повернуться задом к начальнику. Я оценил попытку, с равнодушным видом открыл свой блокнот и нарисовал на чистой странице чёртика.
— Евгений, а вам не интересно? — прищурилась Вересаева. — Не хотите взглянуть, как по вашей милости нас полощут по всем каналам?
Ох, как нехорошо. Мне давали столько поводов возмутиться и оспорить несправедливое замечание! Не по всем каналам, а только по двум местным, мало кому интересным даже в самой Москве. Не полощут, а полминуты уделяют занятному, согласитесь, инциденту. И моя персональная милость в этой истории…
Нельзя так реагировать. Это же снова проверка. Телевизор — всего лишь повод, чтобы зацепить, если я огрызнусь. А если бы я повернулся к экрану, всё равно словил бы замечание по поводу субординации, например. Очень распространенная уловка, но со мной такие фокусы не проходят, уж простите.
— Вы правы, Елена Владимировна, это все уже видели. Я сам три раза вчера вечером посмотрел. Запись везде одна и та же: девять секунд видео с телефона, снято сквозь внешнее стекло павильона, как меня с пола поднимают. Вроде бы ничего секретного в кадр не попало. Версия об аварийном отключении эскалатора сработала идеально!
Разумеется, я в курсе, что списать инцидент на технический сбой — это её идея. Вернее, почти её. Вчера я спросил у Петровича, как в подобных ситуациях наша контора обычно гасит интерес общественности. И осторожно заронил ему мысль, что в этот раз ссылаться хорошо бы не на аварию, а на действия хулигана. Чистая психология: первый вариант сеет в людях страх, что в метро старая подверженная поломкам техника, а второй — что там отличная автоматика, предотвратившая давку пассажиров, и опытная служба безопасности, сразу задержавшая нарушителя. Реальные люди, придя в себя, почти ничего не помнили, но если информация о драке в вестибюле просочится наружу, то официальному метрополитену не придется даже додумывать оправдания.
