— Ну а как бы ещё наши люди смогли вас заметить и прийти на помощь?
— Получается, мы следили за ними, они за нами, а вы наблюдали со стороны?
— Учитывая способности к обесцвечиванию, мы даже не стали бы пытаться задержать их вне метро. Здесь у нас есть свои хитрости, а там они просто растворились бы в воздухе. Вдруг, в самый неподходящий момент появляетесь вы и начинаете мозолить глаза посреди площади. Неужели вы думали просто так, голыми руками взять двух матёрых рецидивистов?
— Если бы вы мне сразу сказали, что это рецидивисты…
— Закоренелые. Эта парочка давно у нас в розыске. За ними тянется вереница очень неприятных историй.
— Диббук и Буньип?
Женщина опять стрельнула глазами, а майор скривился.
— Ну, Миша, язык без костей. Не следовало бы вам знать их имена. Поверьте, вам же лучше никогда их больше не слышать.
— Теперь уж поздно, привет Мише от меня, — хмыкнул я. — Чую, что Буньип и сам от меня ни за что не отвяжется. Знаю такой тип людей, он не успокоится, пока не добудет этот свой чёртов пакет.
— Пакет? — Виктор Петрович сделал стойку, словно спаниель на дичь. — А он всё ещё у вас?
— А разве он не у вас? — удивился я. — Вы же обыскивали вагон? Невидимки клялись, что не забирали. В общем-то, они из-за этого и устроили на нас засаду. Им нужен был пакет.
Собеседник кивнул и сделал пометку у себя в блокноте. Мой вопрос он в очередной раз не заметил, вместо этого ещё раз уточнил очевидное:
— Так вы не знаете, что было в том пакете?
— Нет. Если вы не прекратите игнорировать меня и не объясните, что происходит, то считайте, что я вообще ничего не знаю. Вызовем сюда адвоката и будем общаться со всеми формальностями, под протокол.
Майор шумно выдохнул и стал выбивать дробь ногтями по столешнице.
— Молодой человек, вы ставите меня в сложное положение. Конечно, вы понимаете, что я не имею права разглашать вам тайну следствия. Тем более, посвящать в неё адвокатов или иных посторонних.
— Слушайте, ну хватит уже, а? Что вы меня, как дурачка, за нос водите? Нет у вас никакого представления о следственных мероприятиях и процессуальных действиях. Если бы я сам два года в полиции не отслужил, и то принял бы вас максимум за опера из отдела по кражам. На следователя вы никак не тянете. На кого угодно, только не на полицейского следователя.
Кажется, женщина в дальнем углу едва заметно улыбнулась.
— Что вы предлагаете считать тайной следствия? — продолжал я. — Невидимых гопников? Исчезающие вещи? Может быть, посадку в поезд прямо на ходу, сквозь закрытые двери? Или высадку на той же станции, причём, в том же направлении? Какой из этих фактов я могу разгласить, не рискуя оказаться в психушке?
