Такого зрелища мне в метро, при всех его чудесах, видеть ещё не приходилось. Правую сторону станции заливал бледно-розовый свет. Интерьер под этим свечением преобразился, стены словно раздвинулись, а пилоны казались тоньше и стройнее. Лёгкие полупрозрачные тени скользили по потолку, солнечные зайчики, рожденные вовсе не солнцем, плясали по каменным панелям. Мозаика на внутренней части станции, так восхищающая тысячи туристов, теперь выглядела и вовсе живой, словно фигуры на ней переглядывались, пританцовывали в такт беззвучной музыке.
Да, это была несомненно музыка. Я остался уверен в этом, даже когда разглядел, откуда она растекается по залу. Непрерывный поток света и теней бежал там, где полагалось лежать рельсам. Кипя, бурля, масса светящейся воды проносилась мимо нас, втекая со стороны Парка культуры и исчезая в тоннеле на противоположном конце станции. Поднимаясь под самый потолок, но аккуратно обтекая люстры, вода не роняла ни капли на платформу, не пересекала прочерченную в камне линию. Эта чуть заметная выпуклость на полу по всей длине станции обычно предупреждает пассажиров о крае платформы, об опасной близости к подходящему поезду. Сейчас линия была ещё и границей между нашим миром — и миром музыки, света и волн.
— Какая красота! — вырвалось у меня.
— Да, между прочим, — откликнулась Вересаева. — Я на час задержала пуск воды. Что прикажете мне ответить на вопрос королевы, почему её русалок держат в каменной кишке и не выпускают в океан?
— Русалки?
— Они в бешенстве, и я могу их понять. Вода стоячая, двадцать два градуса! Того и гляди, прямо здесь нереститься начнут!
Я вгляделся в воду и осознал, что мне не мерещится. Лица. В волнующейся и искрящейся толще воды мелькали десятки женских лиц. Округлости их фигур дорисовала уже моя фантазия, ибо никаких фигур среди водяных струй нельзя было ясно разглядеть. Кожу русалок покрывала мелкая серебристая чешуя вроде селёдочьей, и её узор начисто стирал все различимые формы.
— Ответьте её величеству, — отозвался Сфинкс, — что мы только что спасли всё её маточное стадо.
— Это серьезное заявление или одна из твоих дурацких шуточек?
Вересаева упустила контроль над мимикой и под глазами сложились едва заметные недовольные морщинки. Сфинкс в ответ протянул ей обрывки пакета с медными дисками.
— Это что… банка?
— Она самая, Елена Владимировна. Была установлена в трансформаторный коллектор и вот посюда заполнена. Думаю, не меньше месяца заряжалась. А схему аварийного сброса кто-то закоротил на массу, а канал массы взял — угадайте, с какого перегона?
