— Это что значит? У меня что, СПИД?
— Не обязательно. Может, переболел чем? Или лекарства принимаешь, супрессоры?
— Нет, ничего подобного.
— Тогда сдать дополнительные тесты тебе не помешает. Попозже, когда следы улитки полностью выведутся из крови.
Час от часу не легче.
— А это не они? Не из-за них?
— Точно нет. Понимаешь, они тебе сейчас не вредят. Скорее, наоборот. Я сейчас кое-что замерила, с позволения Елены Владимировны. Эти твои эмоциональные всплески резко сокращают остаточный заряд Леи.
— Лена, я просила без терминологии, — напомнила Вересаева.
— Я постараюсь. Смотри. Когда ты спускаешься в метро, то облучаешься, так? Здоровый организм сразу перерабатывает свет Леи в эмоции. А больной впитывает, повреждаясь. Ты, без иммунитета, сперва тоже впитываешь. Но потом, с некоторой задержкой, наступает резкий выброс эмоций и очищение организма.
— Улиточья слизь?
— Она! Не даёт твоей психике свариться, хотя и накрывает почище любых алкалоидов.
— А вот этот вот цирк с лампочкой? — я покрутил пальцем над головой.
— Да, это разрядник эмоций. Старый, таких мало осталось. Их раньше использовали, когда в метро скапливалось слишком много негатива. Не думала, что когда-нибудь пригодится, но тебя разрядить получилось. Если почувствуешь беспричинную злость, ищи в вестибюле неисправную ртутную лампочку.
Я слушал эти советы, словно приговор.
— Но почему, Лен? Ты же была на медкомиссии, видела мои анализы! У меня всё было в норме! Ни травм, не ранений, я даже простудой не болел!
— Если это и ранение, то очень особое. Словно… как бы тут без терминологии? Никаких изменений в теле, но полный швах с энергообменом. Словно тебе надрезали душу и из раны постепенно вытекает жизнь.
— Я понимаю, что ты утрируешь, но… Можно как-то душу забинтовать, что ли?
— Ещё скажи — жгут наложить. Понятия не имею. Я запросила институт и архивы. Известны случаи, когда мутировавшие люди специально подавляли иммунитет, желая копить в себе энергию. Их нервная система быстро превращалась в мочалку. Лечения я не предложу, оно просто неизвестно.
Она замолчала и продолжила собирать инструменты. Я обдумал услышанное и спросил:
— Сколько?
— Что сколько?
— Сколько мне осталось? До момента, когда Елена Владимировна выкинет меня из метро за шкирку?
— Пока обмен веществ не выведет всё чужое из крови. Это месяц. Потом свет Леи начнёт накапливаться и ты постепенно станешь опасен для окружающих.
— Всего. Сколько времени всего?
— Точно я не скажу… Наверное, полгода у тебя есть, а там как пойдёт, плюс-минус пара месяцев.
