– Толку с ее помощи.
– По-моему, она просто хочет тебе хоть как-то облегчить жизнь. Как и все мы.
Ли привыкла полагаться лишь на себя. Она выросла всего в нескольких минутах езды отсюда, в семье пьянчуги, который умер много лет назад. Мейсон тогда был еще совсем крохой. Когда у Ли появились подруги – Грейс, Элис и Кэрол, – они быстро усвоили, что Ли не умеет принимать помощь. Она держалась особняком, неохотно позволяя хоть как-то поддержать ее и Мейсона. Теперь Ли уже так не упорствует, даже если и чувствует, что может справиться сама.
Грейс вспоминает Ноа. Они с Ли познакомились благодаря ей: Луке тогда понадобилась помощь эрготерапевта, чтобы овладеть навыком письма. Работая сверхурочно и урезав траты, полгода назад Ли наконец-то смогла нанять Ноа на постоянной основе. Несмотря на то что он не так уж давно работает с мальчиком, Ноа успел радикально переменить взгляд Ли на Мейсона – да и на мужчин в целом.
Ли залпом допивает кофе и склоняет голову набок.
– Как дела у Луки?
– Нормально. У самих утречко выдалось то еще. У меня сегодня вагон важных совещаний, а это кошмар, ну, ты в курсе. – Она пожимает плечами.
– Прости, что задержала.
Грейс ощущает легкий укол раздражения, но игнорирует его. Последнее время Ли редко спрашивает ее о работе. То ли считает ее скучной, то ли ей просто ничего не понятно, но Грейс обрадовалась бы, прояви подруга хоть какой-то интерес.
– Слушай, пока я не уехала, можно тебя попросить об одном одолжении?
– Садись! – Ли со смехом хлопает по спинке роскошного парикмахерского кресла.
Грейс садится и поворачивается.
– Лишь кончики?
– Да, мэм.
Ли собирает кудряшки Грейс и закладывает их за ушами.
– Не понимаю, почему ты не хочешь подстричься под боб. Или выпрямить их. Ты удивишься, как преобразится твое лицо.
Грейс встряхивает волосами.
– Мне нравится мое лицо. К тому же с длинными меньше мороки.
– Ну ты и зануда.
Грейс чуть ли не фыркает. Это кто здесь зануда?
Она делает крошечный глоточек кофе, пытаясь запить огорчение. Огромное зеркало в вычурной раме из золоченых листьев, спокойная музыка из крошечных подвесных колонок, крашеный бетонный пол. Освещение приятное, скрадывает гусиные лапки и морщины на шее, что появились откуда ни возьмись на сорок третьем году жизни. Кожа еще фарфоровая, скулы точеные, рот широкий и чувственный, по крайней мере, так говорят. Если у нее черты крупные и сильные, то у Ли мелкие и утонченные.
Нагнувшись, чтобы поставить кружку на туалетный столик, Грейс замечает серую книжицу с выдавленной на обложке литерой «Л».
