Уже, наверное, в сотый раз Ли отмечает его крепкую грудь и мускулистые руки. Интересно, каково было бы проснуться в его объятиях?
– Чувствуешь, как пахнет солью? – спрашивает она, раскладывая содержимое контейнеров по тарелкам.
При виде чипсов и гуакамоле у нее сразу же начинают течь слюнки.
– Мама, не выдумывай. Соль ничем не пахнет, – встревает Мейсон.
– Жуй давай своего органического цыпленка, – шутит она. – Ты же знаешь, что я имею в виду.
Захватив вилки и ложки, Ли идет к холодильнику.
– Боюсь, из напитков у меня есть только вода.
– Вода меня более чем устраивает, – отвечает Ноа.
Ли заканчивает раскладывать бурито Мейсона по отдельным тарелкам: курица, рис, сыр, овощи, кукуруза – продукты не должны касаться друг друга. За ужином Мейсон наблюдает за непринужденной беседой матери и Ноа, и Ли внезапно осознает, что сын практически не видел ее в обществе мужчин.
Словно прочитав ее мысли, он подает голос:
– А мне нравится.
– Что именно? – прожевав, спрашивает Ли.
– Вот это. Мне нравится, что мы вместе едим.
– Мне тоже, очень. – Ли с лучезарной улыбкой поворачивается к Ноа: – Надо устраивать такие ужины почаще, правда?
– Все очень по-семейному. Мы что, семья? – Мейсон переводит взгляд с матери на мужчину.
Ноа задумчиво вытирает рот салфеткой.
– Ну да, в каком-то смысле семья, только не связанная кровными узами.
– Да, верно. Друзья порой могут быть как семья, – добавляет Ли.
– Но доверять можно только родным. Семья – это хорошо, – говорит Мейсон.
– Все не так просто. – Ноа кладет салфетку рядом с тарелкой. – Мир не черно-белый.
– И доверять можно не только родным, – объясняет Ли.
– Значит, люди не делятся на хороших… и плохих, – заключает Мейсон.
После этого высокопарного заявления взгляд Ноа застывает. Любопытно, о чем он сейчас думает, спрашивает себя Ли.
– Да, – наконец отвечает он. – В людях хватает и того, и другого, будь то родственники или друзья. Все в этом мире неоднозначно.
– У меня почти нет друзей, – вздыхает Мейсон.
– Брось, конечно же, у тебя есть друзья, – пытается утешить Ли, у которой от его слов защемило сердце.
– Нет. Мне мало кто нравится. Разве что Ноа, Грейс и Лука.
– Ну, это уже целых три друга. У большинства и стольких нет, – фыркает Ноа и поднимает руку.
Мейсон дает ему пять и спокойно возвращается к еде – и это тот самый мальчик, что ненавидит прикосновения и так редко позволяет обнять и приласкать себя!
– Не понимаю, как у вас это получается, – Ли кладет вилку на тарелку. – Ты и Грейс единственные, кому он разрешает до себя дотрагиваться.
