— Я тебя поняла. Обещаю быстро уходить оттуда, где буду чувствовать опасность, дискомфорт или давление. Но, как мы говорили в самом начале, я всё же должна получить диплом.
* * *
Летом девяносто седьмого, незадолго до своего сорокалетия, Лёнька позвонил маме Фане, что выезжает из Москвы домой, да так и не приехал. Телефон в его московской квартире не отвечал. Пашка обратился в милицию, но получил ответ, что гражданин Иванов, дескать, человек взрослый, где хочет, там и ездит. Женя поднял на ноги своих высокопоставленных армейских товарищей. Абдул обратился к кому-то из своих особо уважаемых земляков. Яков съездил в Иерусалим и вложил записку с молитвой о брате в Стену Плача.
Тем не менее, новости о Лёньке пришли всё же из милиции: его неприметную тёмно-серую девятку с залитым кровью салоном через некоторое время после исчезновения хозяина обнаружили на парковке одного из придорожных ресторанчиков по пути возможного следования. О нём же самом никаких известий не было.
Далеко шагнув за восьмидесятилетний рубеж, ушли бабушки. Тихо, как и положено настоящему разведчику, скончался дед Абрам — уснул и не проснулся. «Скорая» не успела приехать вовремя к отчиму Жене. Молоденькая врачиха курила на лестничной площадке и плакала, размазывая по лицу тушь и жалуясь Рае, как они не могли пробраться по заставленным личными автомобилями и неочищенным от снежных заносов дворам, пока рыжий Миша из районной сосудистой хирургии занимался всеми грустными формальностями и вёл переговоры с милицией. Семнадцатилетний сиамский Тихон пережил хозяина всего на месяц.
Лёнька так и не нашёлся. Скорее всего, он давно пирует в Вальхалле за столом у Одина с другими славными воинами: Абрамом, Женей, Борисом Иосифовичем, Виталием Фёдоровичем — мужем бабушки Муси, Ильёй Рувимовичем — пропавшим без вести во время Великой Отечественной войны старшим сыном бабушки Ривы, и, конечно же, с Дином Ридом.
На могиле Фани по её распоряжению Павел и Ната установили надгробный памятник Леониду Алексеевичу Иванову, который формально являлся ей совершенно чужим человеком: Лёньку не усыновляли, а сроки опеки и попечительства над ним давным-давно вышли.
На этом окончилась совместная история той, большой и дружной, семьи, и начались собственные истории Маргоши, Сани и Миши.
Операция «Мобилизация». 2015 год
Макс пришёл с работы и не раздеваясь плюхнулся на сундук в прихожей. Опыт нашей почти двадцатилетней семейной жизни подсказывал мне, что стряслось что-то неприятное и более серьёзное, чем прошлогодняя драка, когда на него, импозантного мужчину средних лет в официальном костюме, беспричинно напали трое парней, мало похожих на обычное хулиганьё. В тот раз Макса спас долгий опыт занятий боевым самбо: нападающие огребли впечатляющих люлей, а сам он отделался фингалом под глазом, сбитыми кулаками и разодранными брюками. Сейчас же с виду всё было в порядке — и лицо, и одежда.
