— Софа сейчас «живёт» в морге на Володарке, — пояснила Фаня. — А куда дальше, завтра будет разбираться профком. У неё из родственников остался только ребёнок.
Она разложила еду по тарелкам и отнесла в комнату. Отрезала несколько толстых ломтей вкусно пахнущей медовой коврижки и поставила перед безучастно сидевшим за столом мальчиком.
— И что теперь делать с мальчишкой? — Борис Иосифович зачерпнул ложкой борщ и перешёл на идиш.
— Ты завтра наденешь пиджак с орденами и пойдёшь в исполком договариваться об опеке, — заявила на том же идише супруга. — Я в обед забегу в контору и попрошу, чтобы мне дали характеристику, какая я вся из себя ударница-стахановка. А Яшке c Раечкой всё равно на каникулах нечего делать, так пусть займутся ребёнком, потренируются, так сказать.
— Мать, ты совсем головой тронулась? У нас двое взрослых сыновей, от одного из которых скоро пойдут внуки. И нам с тобой даже не по сорок лет, а гораздо больше. Что мы будем делать с этим белым кроликом?
— Да какие с ним могут быть проблемы? Не грудничок же он. Мы с девочками думали… У одной муж алкоголик, другая с двумя детьми в коммуналке… А у нас трёхкомнатная кооперативная квартира, три зарплаты, твоя пенсия и Яшкина стипендия. И на всякий случай есть бабушка Рива с садом и огородом.
— Вы обо мне говорите? — внезапно поднял от тарелки огромные голубые глаза тихо сидевший мальчик. — Тётя, не отдавайте меня в интернат, пожалуйста. Я там уже был, в детстве.
— Тебя туда сейчас и не возьмут, — отмахнулась Фаня. — Во всяком случае, до конца августа. Детдом на всё лето уехал на дачу.
— Мама, я вас таки не понял, — возмутился вернувшийся с гулек Яшка, выдворенный из их общей с Пашкой спальни в большую комнату, где стоял обеденный стол. — Значит, мне придётся спать на этом топчане, а вы по утрам будете все завтракать у меня на голове?
— Можешь пойти жить к бабушке Риве, — предложил отец. — Там много места. А то, что туда автобус не ходит — не беда, велосипед есть. И вообще, тебе полтора месяца потерпеть, потом опять в университет уедешь.
Переезжать к бабушке Яшке не хотелось. Проблема была не в транспорте, а в том, что сортир в бабушкином доме находился чуть ли не на соседней улице.
— Как тебя зовут, пацан? — обратился он к мальчику, тихо сидевшему перед чёрно-белым телевизором «Весна»», по которому шла программа «Время».
— Лёня, — звонко ответил тот.
— Лёня Байер? — переспросила Фаня.
— Лёня Иванов, — уточнил мальчик.
