Вернулась Рива, увидела такое непотребство и кышнула девочку:
— Чего дядюшку беспокоишь? Иди с Захарчиком играть.
— Я её сам позвал, — слабо запротестовал Лёнька. — Маргоша, достань бабушке подарок из чемодана.
Для Ривы он привёз красивый шерстяной платок, Фане предназначались серебряные серёжки с афганским лазуритом, Раечке и Нате — по флакону духов, и даже для Марии Васильевны, Раечкиной матери и Яшкиной тёщи, был припасён нежный шёлковый шарфик.
— А мне? — расстроилась племянница.
— Как-то так получилось, что я привёз гостинцы только взрослым девочкам, — растерялся Лёнька.
— Я тоже уже взрослая. Мне десять лет.
— Тогда для тебя тоже есть подарок, — сказал Лёня. — Возьмёшь себе мою пластинку, когда я… уеду.
День на третий своего более-менее вменяемого существования Лёнька самостоятельно дошёл до соседней комнаты, где стоял шкаф с книгами, и выбрал себе какое-то лёгкое чтиво. После работы заехали братья, привезли сменную домашнюю одежду. Подстраховали, чтобы не упал, когда он решил принять ванну.
— Что-то ты, малой, похудел — легонько щёлкнул его по прессу Пашка.
Действительно, резинку в поясе трикотажных спортивных штанов пришлось подтянуть и завязать на узел.
Сели ужинать. Бабушка Рива подала Лёньке диетический супчик, остальным картошку с селёдкой иваси и морковные котлеты. Морковные котлеты были у Маргошки в меню каждый день: в мощной соковыжималке бабушка давила для внука сок, а из образовавшегося жмыха жарила котлетки, девочка ела их с удовольствием. «Выготавливать», как говорила Рива, она не любила.
— Может, домой поедем? — предложил Яков дочери. — Бабушка Муся за тобой соскучилась.
— Нет, — Маргоша явно предпочитала остаться в цветочно-пряничном домике. — Не хочу.
— Бабушка Рива старенькая, ей тяжело управляться с вами двумя сразу.
Девочка внезапно всхлипнула и начала тереть глаза кулаками.
— Яша, закрой пасть, — посоветовала Рива на идише.
— Ой, а что у меня в машине есть! — вспомнил Пашка, всегда умевший ладить с детьми, и увёл племянницу из-за стола.
— Что там у вас происходит? — поинтересовался Лёнька, когда бабушка вышла в кухню с посудой.
— Да нахрена тебе знать? Выздоравливай поскорее.
— Сказал «А», говори и «Б».
— Нет, ну ты себе представляешь! Мария Васильевна, оказывается, не хочет иметь зятя еврея, — театрально взмахнул руками Яшка. — После того, как я на Раечке женат одиннадцать лет, и до свадьбы мы встречались два года. Неужели она думала, что я эстонец?
— А что Раечка?
