Все посмотрели сперва на Гусева, потом на длинноносого. Гусев сидел с багровым лицом, зато длинноносый прямо весь цвел и улыбался.
— Зачем вы наговариваете на Михаила Григорьевича! — возмутилась бухгалтерша.
— Это не по-товарищески! — запротестовал еще кто-то.
— Я сам слышал, — отмахнулся носатый, с важным видом.
— Вот ведь Бобров, крыса такая, — шепнула сидевшая рядом женщина соседке, — все никак Мишке успех той статьи простить не может…
Я отвлеклась на женщин и прослушала, как оправдался бедный Гусев.
— Нужно отправить его обратно! — выкрикнула какая-то девица с начесом.
— Вот Танька дура, думает, что Бобров к ней вернется, — опять еле слышно хихикнула та самая женщина. Они принялись дальше шушукаться, а я постаралась переключиться на Боброва и Гусева.
— Товарищи! Да что вы такое говорите! — попытался оправдаться Гусев, но его перебили.
Все заговорили разом, взволнованно. Такой гвалт поднялся. Под шумок я тихонечко, бочком-бочком начала продвигаться на выход.
А склока всё набирала обороты:
— Моя работа нужна Родине! — кричал Бобров, — И мой вклад в дело советской журналистики — бесценен! Не то что ваши незатейливые статейки!
В общем, еле-еле удалось незаметно свалить.
В ближайшем магазине одежды очередь была километровая.
— Товарищи! Не толпитесь! Товарищи! — растерянно и в который раз взывал к коллективному разуму очкарик с повязкой на рукаве. Но коллективное бессознательное явно превалировало, и товарищи продолжали толпиться самым что ни на есть возмутительным образом. От этого и продавцы, и очкарик с повязкой нервничали и раздражались, что отнюдь не повышало качество оказываемых услуг.
Я поняла, что стоять мне здесь придется аж до закрытия Олимпиады, поэтому аккуратненько стала протискиваться вперед.
— Гражданочка! Вы куда претесь?! — возмущенно загудела очередь.
— Я из прессы, — я взмахнула удостоверением. — Интервью для газеты буду брать.
Магическое слово «интервью» моментально подействовало, и неизбалованная вниманием прессы публика пропустила меня вперед.
— Как вы оцениваете подготовку магазина к увеличению потока покупателей в связи с Олимпиадой? — задала я в лоб провокационный вопрос продавцу.
Продавщица, пухлая женщина средних лет, растерялась и умоляюще посмотрела на немолодого мужчину, явно начальника отдела продаж.
Тот бросился на выручку:
— Давайте я вам все расскажу, — он попытался взять меня за локоток и отвести подальше.
— Но я тогда пропущу свою очередь, — возразила я, категорично.
