Вечером, отведав рататуй и рыбный пирог, я решила нанести визит Ивану Тимофеевичу.
Сосед принял меня крайне любезно, был мил и гостеприимен, лишь поблескивающие от сдерживаемого смеха глаза выдавали то, что он жутко доволен своей выходкой и никакого раскаяния отнюдь не чувствует.
— Лидия, — весело сказал он, пока мы пили чай на кухне, — твоя последняя заметка имела успех у наших читательниц.
— Я рада, — скромно кивнула я, помешивая чай ложечкой, и добавила. — Но если вы заговорили вдруг о моих успехах, значит, это еще не всё, правильно?
— Правильно, — не стал кривить душой сосед. — Ты же взрослая девушка и понимаешь, что у всякого успеха есть и обратная, так сказать темная, сторона.
— Вы меня увольняете? — вздохнула я и отодвинула чашку. — Надеюсь хоть не из-за Бальмонта?
— Да что ты! — сосед сделал ручкой жест в стиле «уйди, прАтивный». — Пришло письмо, от возмущенного читателя.
— Ну, хорошо, — сказала я, чуть удивленно, — давайте сюда, напишу ответ.
— Дело в том, что пришло оно не нам, не в газету, а сразу в райком Партии, — поморщился Иван Тимофеевич.
— И что теперь? — спросила я.
— Да проверка теперь будет, — скривился как от лимона сосед. — Мы-то привычные, а вот у тебя проблемы могут быть, как у кандидата в члены Партии.
— А что у меня проверять? — удивилась я, — я работаю на производстве, замечаний не имею, общественную деятельность веду активно, в институт вон поступила, в педагогический. Что не так?
— На вот, сама ознакомься, — Иван Тимофеевич протянул мне сложенный листок из тетрадки в косую линию.
Я развернула и вчиталась в неровные строчки:
«…Обилие чепухи в нашей газете поражает. Кинематограф убил театр. Телевиденье убило кинематограф. Женские колонки убивают газету. Ведь женщина, которая ведет эту колонку, на полном серьезе считает себя советским журналистом! Она учит советских женщин такой ерунде как выбор мыла и крема для рук. Забавно читать бред…! Это пять! Высший балл за отсутствие мозга и незнание предмета! Как мыло и крем для рук могут заменить советскую идеологию? Чтение нашей газеты теперь заменяет мне походы в цирк...» — ну и в таком духе на четыре странички мелким почерком.
— Ну как? — спросил Иван Тимофеевич, когда я дочитала.
— Ерунда, — отмахнулась я. — Обычный бред типичного неудачника. Какая-нибудь девушка не ответила ему взаимностью в пубертатном возрасте, и с тех пор он ненавидит всех женщин.
— Но тем не менее он спровоцировал проверку, — сказал сосед.
