Мама явно колеблется.
— Ты сказал, что собираешься в путешествие?
— Нет.
— Ты сказал, что идешь на войну?
— Тоже нет.
Мама снова колеблется.
— Ты отправляешься на спецзадание?
Спецзадание. Слово заставило меня задуматься.
Это как спасти мир. Изобрести новую вакцину.
— Нет.
В телефоне снова долгое молчание. Видимо, мама пытается вспомнить, зачем позвонила.
— Ты не хочешь жить, мой дорогой?
— Я не уверен.
— У тебя, по крайней мере, все волосы на месте. Мужчины в моем роду не лысеют.
Неожиданно для себя я выпалил:
— Гудрун Лотос не моя дочь.
По крови, мог бы добавить я. Но не стал продолжать и замолчал.
В телефоне раздался шелест и послышались чьи-то голоса, сначала вдалеке, потом все ближе и ближе. После продолжительного молчания мама снова заговорила:
— Во время свадебного путешествия мы с твоим папой ходили в исторический музей. Романтик из него был еще тот. Больше всего меня поразило, из какой тонкой ткани солдатам шили форму. Только для вида.
— Я знаю, мама.
По голосу чувствуется, что маму еще что-то беспокоит.
— А кто такой Хайдеггер? — спрашивает она наконец.
За тот год, который я проучился в университете, мне довелось даже написать о нем работу. Ведь это он утверждал, что связь человека с действительностью начинается с удивления?
— Немецкий философ. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что он звонил сегодня утром и спрашивал тебя. Я сказала, что он ошибся номером.
Apologia pro vita sua
(оправдание собственной жизни)
Конечно, есть разные способы свести счеты с жизнью. Мне приходит в голову, что можно, например, снять люстру и воспользоваться крюком на потолке. Нужно также выбрать дату. Перебираю возможности в голове. Застрелиться в гостиной или повеситься? В спальне, на кухне или в ванной? А еще надо решить насчет одежды. Что подойдет для такого случая? Пижама, парадный костюм или моя повседневная одежда? Надевать ли носки и обувь?
Вдруг меня осеняет, что может прийти Лотос, а у нее есть ключ. Она любит появиться в гостиной, встать посередине и делиться тем, что недавно узнала. И тогда вдруг спросит:
— А ты знал, папа, что каждая пара перелетных птиц прилетает к нам на остров только один раз и поэтому не может запомнить дорогу?
И как быстро она начнет беспокоиться обо мне? Вдобавок ей придется разбирать мои вещи. Я вспомнил о своей кладовке в подвале, заваленной всяким хламом, который уже давно нужно было рассортировать и многое выкинуть. И не следует ли мне помочь ей с этим?
Как только я открыл дверь в кладовку, на глаза мне попался стул, который я придумал и смастерил в самом начале нашей с Гудрун совместной жизни. У него регулируется высота сиденья. Там также санки, оранжевая палатка; чтобы ее поставить, требуется полдня, спальники и походные ботинки. Я не спускался сюда с тех пор, как переехал в этот дом, и теперь с трудом пробираюсь между коробок. Одна из них подписана рукой мамы: «Сервиз „Чайка“, предназначен Йонасу». На полке — кукольный домик, который я смастерил для Лотос, а рядом старый проигрыватель. О нем-то я совсем забыл.
