А ее взгляд при этом словно сказал в ответ, что ей и к знакомым-то невыносимо трудно обращаться, а к совершенно чужому человеку еще тяжелее. Помолчав, она невесело, через силу пояснила:
— Я поручила своему водителю, — за этим снова последовал глубокий вздох. — Вчера он сообщил мне, что мой сын все это время проводит у вдовы бывшего водителя моего мужа, Инги.
— Так что же здесь страшного? — попытался успокоить ее Глеб. — Вы же сами сказали: дело молодое.
Ее глаза остановились на лице Корозова, но не просто остановились — они как будто вцепились в него и невыносимо жгли испепеляющей жутью:
— Это ужасно, Глеб! — выдохнула она. — Эта женщина была любовницей моего мужа! Она поломала нам всю жизнь! А теперь уложила в свою постель моего сына. Это отвратительно! Но она умеет управлять мужчинами!
Словно раскаленная игла пронзила мозг Корозову. Глеб внезапно осознал, как тяжело было жить этой женщине, зная с самого начала все. И то, что бывшая любовница мужа теперь хомутала ее сына, стало для нее катастрофой. Похоже, Инга не просто безудержная женщина! Глеб, опустив глаза, чтобы вдова не увидела в них жалость и не посчитала ее унижением для себя, спросил:
— Но зачем Инге управлять Егором?
— Мне кажется, все очень просто, Глеб! — уверенно прошептала хозяйка. — Она любит деньги. Управляя моим мужем, она имела большие деньги. Последнее время при его жизни семье доставались крохи — все шло на нее. Теперь мужа не стало. Но деньги она по-прежнему любит, и она нашла другой выход из положения. Она околдовала моего сына. Я думаю, это Инга внушила ему, что магазин продавать не надо, чтобы сейчас он вместо отца платил за ее услуги. — Вдова умолкла, точно ожидала от Глеба поддержки. Неподвижно сидела и смотрела на него. Кто еще мог сейчас поддержать ее, кроме Корозова? Она крепилась, но и у крепкой женщины силы могут быть на исходе. Тем более когда на нее обрушиваются удары один за другим. Ее выдержка была редкостной. Не всякому мужчине под силу. Иной давно ушел бы в нокаут, но она держалась.
Понимая ее безмолвную просьбу, он выговорил:
— Если вы позволите, я могу узнать это точно!
— Я не только позволю, Глеб, — облегченно выдохнула она, — я убедительно попрошу вас оказать мне такую услугу. И если это окажется именно так, то помогите мне вырвать сына из ее рук. Я совершенно беспомощный человек в этом мире. Я не умею ругаться. Я не могу оскорбить человека. Я вижу, что с моим сыном происходит несчастье, но никак не могу противостоять этому. Нужно драться, а я не умею. — Возможно, ей хотелось быть другой, но и в целом и в частности она не способна была изменить себя.
