— Съе*ись, пока я одеваюсь, — проворчал я.
Через две минуты, надев чистую рубашку и брюки, я шагал за охранником по одному из многочисленных лестничных пролётов Цитадели. Вообще-то я чувствовал себя относительно отдохнувшим, мои конечности переполнились силой. Пол, может, и жёсткий, но привычный.
Когда мы дошли до покоев короля, охранник толкнул золочёные двери, и я последовал за ним внутрь.
— Принц Гэлин, — сказал он, объявляя о моём приходе.
Сливочно-тёплый свет лился в окна. Король Горм, Ревна и Сун сидели за столом, заваленном едой. На тарелках красовались горки круассанов, масляных булочек, фруктовых желе и варёных яиц. Король намазывал круассан апельсиновым джемом, тогда как Ревна и Сун пили кофе из кружек.
Мой живот заурчал, и я не сразу сообразил, что такое голод. Голод в смысле желание настоящей пищи, а не крови — это ещё одна вещь, которая до сих пор дезориентировала меня.
Ревна окинула меня взглядом.
— Всё ещё спишь на полу?
— Мне подходит.
— Это кажется весьма мужественным, — произнесла она.
— Ревна! — Сун скривил губы. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не флиртуешь с ним.
Что ж, хотя бы меня и моего брата объединяло это отвращение. Пожалуй, единственное, в чём мы соглашались.
Её глаза широко распахнулись.
— Конечно, нет!
Король взмахом руки указал на пустой стул, и его пальцы были липкими от джема. Я всё ещё видел это — страх в его глазах. Он пытался маскировать его, но эмоция была осязаемой.
— Садись, — сказал король. — Садись. Прекрати спорить. Ты обязан попробовать эти пресервы.
Я сел, но не взял никакой еды.
— Зачем я здесь?
— Зачем ты здесь? — король рассмеялся так, точно это утро вовсе не было первым за тысячу лет разом, когда он пригласил меня на завтрак. — Потому что ты мой сын, естественно. У нас семейный завтрак. Я бы и не подумал оставить тебя в стороне.
Всего лишь счастливая семья. Не будем заострять внимание на том, что он пытался убить мою пару и смеялся при мысли о том, что она умрёт с голода. Забудем, что я фантазировал о том, как отрубаю ему голову.
— Я спрашиваю, зачем я здесь? — прорычал я.
Я наблюдал, как светлые волоски на его руках встали дыбом, и он как будто отпрянул от меня. Ещё до того, как он ответил, я вздрогнул от того, что Шлем Ужаса загудел. В такой близости к нему ободок чрезвычайно остро реагировал на всё, что представляло хоть смутную угрозу. Злости в моём голосе хватило, чтобы активировать его.
— Мне надо, чтобы ты открыл это, — он бросил на стол сложенный кусок пергамента.
